«Не так страшен черт...»
Глава, из которой явствует, что мы хорошо поняли эту пословицу, выступая на чемпионате мира.
Хоккей с шайбой все прочней и прочней входил в нашу спортивную советскую жизнь. Еще совсем недавно зрители с любопытством и удивлением рассматривали причудливо одетых спортсменов, и необычно маленькое поле с высокими бортами, и такие низкие, узкие ворота, что казалось, в них совсем невозможно забить гол... Все, что когда-то было новым, теперь уже считалось само собой разумеющимся. Даже в тысячах дворов можно было увидеть мальчишек, с усердием гонявших шайбу. Игра становилась нашим национальным достоянием, она завоевывала огромные симпатии. А это всегда, как правило, ведет к повышению мастерства, к появлению новых талантов, к обильному притоку в ряды команд талантливой молодежи.
Все интереснее, все напряженнее проходили чемпионаты страны. В 1950 году за звание чемпиона боролось уже двенадцать команд. Впервые вошли в группу сильнейших московский «Локомотив», «Динамо» (Свердловск), «Даугава» (Рига), «Большевик» (Ленинград).
Появились и новые имена. В команде ЦДКА в этом сезоне впервые заиграл Николай Сологубов, которому в дальнейшем суждено было стать одной из самых ярких звезд нашего хоккея. О нем еще пойдет речь впереди. В этом же сезоне впервые начали играть за армейский коллектив Владимир Елизаров и Дмитрий Уколов. Последний уже через год был включен в основной состав сборной страны и проявил себя с самой лучшей стороны. Много способной молодежи было и в других командах.
Из года в год росло напряжение встреч, оттачивалось мастерство команд и игроков, накапливался все больший опыт.
Росли коллективы, росли и люди. Каждый из нас был далеко не только спортсменом, но прежде всего гражданином своей великой страны, ее слугой и одновременно ее хозяином. Каждый из нас всегда думал о том, чтобы сделать что-то хорошее для Родины, стремился поступать так, как она учит.
В наших армейских коллективах — футбольном и хоккейном — подавляющее большинство людей являлось офицерами Вооруженных Сил. Мы каждый день и час видели, как неизмеримо растут наши армия, авиация и флот, какой новейшей, первокласснейшей техникой оснащает их советский народ. Для того чтобы управлять ею умело, нужны были огромные знания, богатейшая эрудиция, высокая культура. И многие товарищи решили пойти учиться. Стал и я слушателем Краснознаменной Военно-воздушной академии Советской Армии.
В наших Вооруженных Силах физкультуре и спорту уделяется большое внимание. Воздушная академия, куда я пришел учиться, могла бы служить в этом отношении примером. Она располагала очень хорошей спортивной базой. Прекрасный, утопающий в зелени стадион с двумя игровыми футбольными полями, площадки для волейбола, баскетбола, тенниса, городков, плавательный бассейн, замечательный зимний зал — все располагало к физической культуре.
Нелегок труд слушателя академии. Напряженная теоретическая учеба, лабораторные занятия, семинары, учебные полеты и воздушные бои... Но как только выпадала свободная минута, подавляющее большинство офицеров шло заниматься спортом. В нем черпали мы силы для новых творческих свершений, он был для нас ни с чем не сравнимым веселым и полезным отдыхом.
Широко развит спорт и в других московских академиях. Ежегодно они разыгрывают между собой первенство по различным видам спорта. Сборные команды нашей Краснознаменной не раз оказывались победителями футбольных, хоккейных, баскетбольных и волейбольных турниров. Не раз в составе футбольной и хоккейной команд академии выступал и я. И это было тоже своеобразной и весьма полезной тренировкой к выступлениям на арене большого спорта.
В 1953 году в моей жизни произошло одно из самых больших, самых значительных событий. Меня приняли в ряды нашей родной партии. На общем собрании коммунисты-спортсмены спросили меня:
— Какое участие принимали в общественно-политической жизни коллектива?
И мне вспомнилась та большая, постоянная, разнообразная партийно-политическая работа, которая проводилась у нас в армейских футбольной и хоккейной командах и в которой мы все активно участвовали. Прочное партийное и комсомольское ядро — Нырков, Афанасьев, Меньшиков, Соловьев, Портнов и другие — все время держало нас в центре событий нашей советской жизни. В команде регулярно проводилась политическая учеба, выходила интересная, хорошо иллюстрированная стенная газета. Часто по приглашению тренера к нам приходили видные ученые, деятели литературы и искусства, инженеры, рабочие. Они рассказывали о всем новом, интересном, заслуживающем внимания, и это расширяло наш кругозор, еще больше сплачивало в единый, дружный творческий коллектив.
Шли годы, заполненные интересными играми, увлекательными соревнованиями, острейшей борьбой на хоккейных полях. И с каждым сезоном наша спортивная общественность с удовлетворением отмечала возрастающее мастерство советских хоккеистов. В этом не было ничего удивительного. Спортсменов ведущих клубов страны — я говорю о них, ибо наблюдал их ежедневно, — отличал огромный, не знающий устали и самоуспокоенности тренировочный труд.
В те годы много говорили о нашей тройке, в которой долгое время вместе со мной сражались Евгений Бабич и Виктор Шувалов. Многие объясняли ее игру очень просто— удачным подбором от природы одаренных игроков. Нет ничего неправильнее и обиднее для нас такого мнения.
Сила тройки этой, как и многих других, определялась большой, очень серьезной и вдумчивой работой. Например, уже после окончания очередной тренировки мы обязательно оставались втроем на поле и учились бить по воротам. Мы совершали как минимум 300—400 бросков с различных мест площадки, из различных положений, под самыми различными углами. Товарищи, уходившие на отдых, частенько называли нас «фанатиками». Но именно этот фанатизм, эта искренняя влюбленность каждого члена тройки в игру и помогали нам добиваться того, чего мы хотим.
Нет, никакой талант без труда ничего не значит, ничего не сможет, ничего не добьется. Это очень и очень хорошо подтверждает один пример. В детстве, когда мы еще жили в Сестрорецке, я познакомился с парнишкой, которого все почему-то звали чужим и смешным именем «Боб». На самом деле это был никакой там не боб и не горох, а самый что ни на есть наш простой русский парень Борька Забегалин. Он играл в футбол и в хоккей, играл очень здорово. Еще раньше, чем меня и брата, его взяли из Сестрорецка в юношескую сборную области. Ленинградцы тех лет его прекрасно, наверное, помнят. Ему прочили славу звезды первой величины.
Действительно, играл Борька здорово, даже очень здорово, намного сильнее всех нас. Его стремительные рывки, смелые проходы, сильный удар с обеих ног, очень остроумные финты всегда вызывали восхищение и у игроков и у зрителей.
— Молодец, Борька!
— Здорово, Забегалин! — неслось со всех сторон.
Эти неизменные похвалы вскружили голову парню. К тому же от природы он был удивительным лентяем. На тренировки ходить он отказывался, а если и приходил, то баловался.
— Вот еще, буду я ломаться. И так сыграю, — высокомерно заявлял он тренеру, когда тот настаивал на том, чтобы Забегалин напористо работал.
Прошли годы. Мальчишки, смотревшие на Борьку Забегалина с завистью и восхищением, в результате упорного труда выросли в больших мастеров и научились обращаться с мячом куда лучше, красивее и изящнее, чем их вчерашний кумир. А «Боб» остался на бобах. Лень подвела. И большой талант так и угас, не вспыхнув ярким пламенем. Думаю, что мораль тут ясна.
В дальнейшем я еще вернусь к описанию нашей тройки, ее метода игры. Но об одной характерной особенности звена армейской команды и сборной страны хочется сказать уже сейчас. Ее особенностью была большая, очень трогательная, скупая на слова, но, могу вас заверить, верная мужская дружба.
Мы часто ходили вместе в кино, бывали друг у друга в семьях, ездили в отпуск вместе... И это помогало нам узнать тонкости характера товарища, его любимые привычки, даже характерные движения, даже выражение лица в радости и печали...
Кстати, о дружбе. Являясь фундаментом наших взаимоотношений в жизни, она являлась, на мой взгляд, величайшим вкладом в силу и мощь той команды, за которую мы выступали. Вот мой совет всем: если вы хотите, чтобы ваша команда побеждала, если вы желаете ей добра—относитесь хорошо к товарищам. Что я имею в виду под этим? Вот что.
Если, например, в результате коллективных усилий команды атака оказалась успешной, а завершить ее, забросить шайбу доверили вам, то у всей остальной пятерки должна быть полная уверенность, что вы хотите разделить выпавший на вашу долю успех со всеми. Может быть, стоит подъехать и пожать руку тому, кто отдал вам умный пас, может быть, просто похлопать по плечу товарищей — в конце концов, форма не важна. Важно, чтобы каждый отмечал вклад других и все вместе отмечали усилия каждого. Такое поведение способствует поддержанию коллективизма, хорошего и постоянного взаимодействия. Если же заслуга тех, кто подыгрывает, кто создает возможности, будет каждый раз оставаться незамеченной, то они невольно будут чувствовать некоторое неудовлетворение и, вольно или невольно, это скажется отрицательно на характере командной игры.
Это одна сторона дела. Нельзя не сказать и о другой. Бывает так, что вы один, два, три раза удачно выходите на ворота, занимаете удобную позицию, но не получаете передачи. Если вы хотите добра своей команде, никогда не выражайте неудовольствия по этому поводу и тем более не устраивайте, как это иногда бывает, открытых демонстраций. Это сразу может испортить все дело: начнутся раздоры, взаимные обиды... «А что же делать, если я отлично играю без шайбы и десятки раз выхожу на очень удобную позицию, а меня упорно не видят?» — можете спросить вы. Подъезжайте спокойно к своим товарищам и тихо подскажите им их ошибки, объясните, что вы можете внести свой вклад в успех команды, попросите, пусть лучше смотрят. Но все это — спокойно, сдержанно, по-товарищески. Не забывайте этого неуклонного правила. Сделайте его законом своего поведения на льду.
Все, что я советую вам, — не плод досужих размышлений, а результат большого опыта, многих наблюдений, сделанных за годы спортивной практики.
Да, все мы набирались опыта, все изо дня в день мечтали о том дне, когда сможем выйти на арену больших, официальных международных соревнований. Наконец этот день, а точнее, этот год наступил. 1954 год. Было принято решение об участии советской сборной в очередном чемпионате мира и Европы. Нужно ли говорить, как мы были счастливы и вместе с тем как несказанно взволнованны. Во всех командах оживленно обсуждались перспективы, предстоящего участия в соревнованиях. Оживленно дебатировался вопрос: можем ли мы претендовать
на какое-нибудь приличное место или нет?
— Канаду нам, конечно, не обыграть, а вот кого-нибудь из европейских китов — скажем, Чехословакию или Швецию — напугать можем,— то и дело прикидывал Виктор Шувалов. — Как ты думаешь, Сева, можем? — тут же уточнял он.
— Бросьте вы, ребята, как гадалки, причитать: можем — не можем. Нужно готовиться.
Да, нужно было готовиться — настойчиво, упорно, самоотверженно.
Уже в ноябре наша сборная выехала в Чехословакию, к своим старым и верным друзьям, чтобы с ними, встречаясь в товарищеских матчах, вместе готовиться к предстоящей борьбе. Эта поездка тогда представлялась особенно полезной потому, что у нас в стране еще не было хорошего летнего катка, а у наших друзей они имелись. Значит, задолго до наступления морозов можно было по-настоящему попробовать свои силы.
Первая встреча состоялась в Праге, на прекрасно оборудованном, до отказа заполненном зрителями Зимнем стадионе. Мы вышли на поле первыми, а вслед под дружные аплодисменты всего стадиона появились хозяева с огромными букетами живых цветов. К микрофону подошел один из сильнейших игроков Чехословакии, ее капитан, Властимил Бубник.
— Дорогие друзья, —сказал он. — Мы всегда несказанно рады приезду советских друзей. Но сегодня эта радость двойная. Ведь через два дня у наших товарищей из Москвы большой и радостный праздник — день Великой Октябрьской социалистической революции. Это и наш с вами праздник. Ибо свет Октября озарил нашу жизнь, указал Чехословакии новый, радостный и счастливый, путь. Пусть же вечно светит нашим народам звезда великой революции. Пусть крепнет наша дружба!
Нужно было видеть в ту минуту Зимний стадион древней Праги. Все встали и, взявшись за руки, долго скандировали простые, знакомые каждому, от сердца идущие слова:
— Москва! Прага! Дружба!
Потом над трибунами разразился шквал аплодисментов — неудержимый, все нарастающий. А мы стояли на льду, высоко подняв букеты алых цветов. Как хотелось в эту минуту крикнуть всем этим людям от души:
— Спасибо, братья! Мы навеки с вами.
Состязание в тот раз началось с опозданием, но никто об этом не жалел. Никто.
После сигнала судьи мы бросились вперед, введя в бой главное оружие — скорость. Наши соперники, по-видимому, не успели приготовиться к такому темпу и сразу же позволили нам создать несколько острейших моментов. Вот уже и первая шайба — в их воротах, за ней — другая. Мы выигрываем первый период со счетом 2:0.
В этих матчах из-за травм я не принимал участия как игрок на поле и, сидя рядом с тренером, мог наконец-то посмотреть на игру нашей сборной со стороны, спокойно, как зритель. Должен сказать, что, несмотря на начало сезона, на несыгранность отдельных линий (в нашу тройку, например, был подключен совсем еще молодой тогда Юрий Пантюхов, которому не доводилось играть с Шуваловым и Бабичем), команда производила очень хорошее впечатление.
Особенно понравилась мне ее игра во втором периоде — и это несмотря на то, что именно он был проигран со счетом 2:3 . Но дело в том, что в эти двадцать минут чехословацкие хоккеисты бросили на чашу весов все свое умение, всю силу воли и мастерства, желая во что бы то ни стало сравнять результат. Они рвутся вперед всей командой, поддерживаемые неистовым ревом трибун. Пражские зрители беспредельно влюблены в хоккей и не хотят видеть свою сборную проигрывающей.
— До-то-го!
— До-то-го! — несется со всех трибун клич, зовущий спортсменов вперед.
И чешские спортсмены забивают одну ответную шайбу, потом — вторую. Публика ликует. Но рано. Наши находят в себе силы забить еще одну шайбу. Хозяева поля опять уравнивают счет — 3:3. И лишь перед самым концом периода впервые введенный в состав сборной двадцатидвухлетний Иван Трегубов сильным ударом издалека снова выводит вперед свою команду. 4:3!
Напряжение второго периода, высокое мастерство нашей команды сделали свое дело. Хозяева явно устали, их боевой задор увял, а силы иссякли. После отдыха они выглядели куда слабее и одну за другой пропустили три шайбы. Общий счет поединка — 7:3 в нашу пользу. Отличная победа!
День 7 ноября мы встретили в Праге. С утра вместе с нашими товарищами по спорту, игроками чехословацкой сборной, были на демонстрации. Мы шли в колонне трудящихся, пели песни, плясали вместе с нашими новыми знакомыми — пражскими рабочими,— на мгновение забывали, что находимся не в Москве. Так все тепло, по-братски было вокруг. Потом был товарищеский обед. И хотя за столом не было ни капли спиртного, мы провозгласили тосты за наши страны, за наши народы, за наши партии.
В феврале, перед самым чемпионатом, сборная Чехословакии нанесла нам ответный визит. На этот раз в ее составе было все самое лучшее, что имела эта страна. Вернулся в строй после болезни Владимир Забродский, к прекрасно игравшему Властимилу Бубнику подключился его брат — Вацлав. Отлично проведя матч, они на этот раз добились победы со счетом 5:3. Правда, в нашей команде было много игроков второго состава.
Но вот вся подготовка закончена. 19 февраля мы вылетали в Стокгольм. Проводить нас на Внуковский аэродром столицы пришли товарищи по спорту, родные, знакомые.
— Смотрите не подкачайте!— кричит кто-то, когда мы уже шли по бетонке к ожидающему у начала взлетно-посадочной полосы самолету.
Да нам и самим очень хотелось не подкачать. Но что понимать под этим словом? Как играть? Что нас ждет? Какие они — непобедимые канадцы? Эти и многие другиевопросы волновали нас.
Один за другим поднимаются товарищи по трапу. Евгений Бабич, Михаил Бычков, Александр Виноградов, Алексей Гурышев, Павел Жибуртович, Борис Запрягаев, Александр Комаров, Юрий Крылов, Валентин Кузин, Альфред Кучевский, Григорий Мкртчан, Борис Петелин, Николай Пучков, Генрих Сидоренков, Иван Трегубов, Александр Уваров, Дмитрий Уколов, Николай Хлыстов, Александр Черепанов, Виктор Шувалов... Каждому из этих парней Родина доверила защищать свою спортивную честь. О чем они думают сейчас? Впрочем, долго копаться в этом вопросе нечего. Все мы думаем об одном: надо сыграть хорошо!
Стокгольм встретил нас не по-зимнему мягкой, почти теплой погодой. На аэродроме — десятки корреспондентов. И у каждого — десятки вопросов. Мне, как капитану команды, достается особенно:
— На какое место надеется ваша сборная?
— Мы согласны на любое, какое нам позволят занять, — отшучиваюсь я.
— Чем объяснить ваш последний проигрыш чехам?
— Хорошей игрой чехословацких спортсменов и недостаточно хорошей нашей подготовкой к матчу.
— Что вы можете сказать о канадцах?
— Только одно: мы их почти не знаем.
На следующий день одна из газет, приведя этот диалог, писала: «Русские отказываются от серьезного разговора». Мы искренне смеялись. Ну разве можно быть серьезным, когда тебе задают такие совсем несерьезные вопросы.
Разместились в очень удобной, современной гостинице «Мальме». Не успели распаковать чемоданы, как заходит наш старший тренер Аркадий Иванович Чернышев, говорит:
— Ребята, через сорок минут канадцы играют тренировочный матч со сборной Швеции. Поедем?
— Конечно! — вскричали все мы в один голос.
На специально прикрепленном к нашей делегации автобусе добрались очень быстро. Команды еще проводили разминку. Прежде всего мы обратили внимание, что трибуны для зрителей едва заполнены на одну треть. В чем дело? Мы сразу представили Москву. У нас на таком состязании, как говорится, яблоку негде было бы упасть.
— Неинтересно разве? Не любят у вас смотреть хоккей? — спрашиваем у соседа, жителя шведской столицы.
— Очень интересно. А хоккей у нас любят больше всех игр, — отвечает он. — Только билеты дорогие, не каждому они по карману, господа...
Вот оно оказывается что. Так происходит первое столкновение с капиталистической действительностью. Спорт тут тоже преимущественно для богатых.
Когда по радио объявили составы, по рядам прошел гул. Оказывается, хозяева поля выступали без целого ряда своих ведущих игроков. Гул этот перерос сначала в ропот удивления, потом восхищения, когда шведские хоккеисты, не боясь громких титулов и громкой славы заокеанских гостей, решительно бросились в атаку. Вот уже одна шайба в воротах канадцев, вторая, третья...
Только после этого кандидаты в новые чемпионы мира заиграли более активно. Нас больше всего поразило их высокое умение играть корпусом и большое искусство меткого броска. Буквально за несколько минут они забили три ответных гола. Счет стал ничейным. Но после этого шведы вновь предприняли ряд острых атак, зажали соперников в зоне и выиграли — 5:3.
На следующий день проигрыш фаворитов стал главной сенсацией. Газеты на первых полосах давали отчеты об этом поединке. Жирные «шапки» красноречиво спрашивали: «Так ли сильны канадцы?», — кричали: «Шансы национальной сборной расцениваются высоко», — предупреждали: «Канадцы темнят. Не верьте им».
Через два дня состоялось повторное состязание Канада — Швеция. Этот матч стоит того, чтобы вспомнить о нем более подробно. Он показал нам изнанку буржуазного спорта, его неприкрытый цинизм, умение не брезговать никакими средствами ради достижения цели.
Дело в том, что канадцы решили на этот раз во, чтобы то ни стало взять реванш, поднять тем самым свой престиж и нагнать страх на всех предстоящих соперников. Но игра вначале пошла не по задуманному ими плану. С первым свистком шведы бросились в атаку и, разыграв молниеносную комбинацию, открыли счет. На трибунах это вызвало, естественно, бурю восторга. Игра пошла под непрерывный аккомпанемент отнюдь не стеснявшихся в изъявлении своих чувств зрителей. Вскоре гостям удается провести ответную шайбу. Это еще более накаляет обстановку. Несколько, острых атак канадцев срывает отлично играющая защита хозяев поля. И тогда гости начинают грубить — откровенно, зло. Я видел, как один из канадцев открыто ударил противника клюшкой по спине.
Проходит несколько минут. Очередная свалка у ворот. Канадцы сбивают с ног одного из защитников и начинают... бить его коньками. Судьи наконец-то останавливают игру, удаляют двух игроков сборной Канады с поля на две минуты. Решение оправданное, даже очень мягкое. Канадцам оно не нравится. Они обступают судью, кричат на него, жестикулируют. Зрелище совершенно недостойное спортивного соревнования.
Но судья, несмотря ни на что, остается непреклонным. И тогда тренер канадцев уводит свою команду с поля в раздевалку. Это, естественно, вызывает возмущение зрителей. В течение десяти минут над стадионом стоит ни с чем не сравнимый оглушительный свист. А в это время под трибунами канадцы ведут возмутительный торг, требуя отмены решения судей. Наконец их кое-как удается уговорить. Игра продолжается. Но настроение уже испорчено — и у зрителей и у шведских хоккеистов. Может быть, в значительной степени этим объясняется, что к концу матча они фактически прекратили сопротивление и проиграли с разгромным счетом 3:12.
Кстати, эта победа породила серию высокомерных высказываний заокеанских спортсменов. Так, например, их капитан заявил представителям газет:
— После крупной победы над сборной Швеции мы не видим здесь серьезных противников и считаем, что выиграем первое место и звание чемпионов.
Согласитесь сами, что такое высказывание выглядит не очень-то скромным.
Готовясь к старту в чемпионате, мы тоже провели ряд тренировок и товарищескую встречу со стокгольмским клубом АИК. Выиграли ее со счетом 6:0. На следующий день пресса широко осветила исход этой встречи, поместив много различных фотографий и большие отчеты своих спортивных обозревателей.
«Наше первое знакомство с русскими хоккеистами,— заявляла «Свенска дагбладет», — ставит нас перед вопросом: как они могли за такой короткий срок получить такую хорошую школу? Ведь они играют в хоккей всего семь лет. Но когда дело касается русского спорта, ничему не приходится удивляться».
Еще целую неделю мы видели себя во всех газетах шведской столицы. Корреспонденты ловили нас за обедом, на тренировке, на улицах города, а какой-то особо пронырливый репортер даже умудрился заснять Павла Жибуртовича... в ванне.
Но вот, наконец, наступил долгожданный день 26 февраля — день открытия чемпионата. Он превратился в большое торжество. На Королевском стадионе Стокгольма на морозном ветру полыхали флаги восьми государств, приславших свои команды на первенство. Участников парада приветствует президент Шведского олимпийского комитета наследный принц Бертиль. Затем с речью выступает президент Международного союза хоккеистов швейцарец Фриц Краатц. Между прочим, он говорит, что участие в нынешних соревнованиях сборной команды Советского Союза делает их особо представительными и значительными.
Окончена официальная часть. И вот уже на лед вызывается первая пара: Чехословакия — Швейцария. Мы внимательно следим за игрой наших предстоящих соперников. В хорошей форме чехи. У них сильно играет боевое ядро: Властимил и Вацлав Бубники, Владимир Забродский, Бацилек, Тут. Но остальные по классу ниже своих товарищей. Это, несомненно, уязвимое место команды.
После первого периода уходим снаряжаться. В раздевалке царит сосредоточенное молчание. Ведь хорошо, правильно одеться — это тоже чрезвычайно важно для спортсмена. Нужно все подогнать так, чтобы форма и защитное снаряжение лежали удобно, чтобы ботинки были идеально зашнурованы и достаточно плотно завязаны, сообщая ноге необходимую устойчивость. Чтобы, наконец, каждая складка на форме, на носках была аккуратно разглажена. Во-первых, это избавит от каких-либо неудобств, а может быть, и от более неприятных вещей. Я, например, знаю случай, когда один очень известный игрок оделся перед матчем небрежно, не расправил носок и так натер себе ногу, что в третьем периоде не смог выйти на поле.
Но, что еще важнее, старательное одевание, любовь к своему спортивному костюму дает спортсмену необходимую психологическую окраску, создает необходимое игровое настроение. Это можно сравнить вот с чем. Вам, вероятно, приходилось в праздники надевать свой новый, самый лучший костюм. И вы сразу чувствуете себя как-то выше, торжественнее, вам хочется, чтобы каждый ваш шаг был красивым и правильным. Вот таким новым, праздничным костюмом должна быть для игрока его спортивная форма.
Я хорошо помню, как наша тройка готовилась к каждому матчу. Мы даже клюшки свои прилаживали накануне часами. Старательно обматывали изоляционной лентой, строго в тех местах, где привыкли держать руки, примеряли, правильно ли все, никогда не ленились переделать...
Иногда нас опрашивали:
— И охота вам так возиться? Ведь эти клюшки через пять минут поломаются!
Мы отвечали на это очень просто:
— Человек, который задает такой вопрос, показывает, что он не любит игру. Все в спортсмене должно быть прекрасно, все должно его настраивать на красивую игру, все должно способствовать ей...
Наш первый соперник на чемпионате — команда Финляндии. Она упорно сопротивляется, показывая грамотную и довольно жесткую игру в защите. Чувствуем, что ей явно не хватает скорости: наши нападающие все время легко обходят своих соперников. Счет забитым шайбам открывает Александр Уваров. Это ветеран нашего хоккея, принимавший участие еще в первых, самых первых, соревнованиях семь лет тому назад. Вместе со своими товарищами по команде московского «Динамо» он был первым чемпионом страны. За прошедшие годы вырос в большого мастера. Мы все знаем его как очень тонкого стратега, опытного дирижера в своей тройке.
Общий результат встречи — 7:1. Что ж, для начала совсем неплохо.
Остаемся посмотреть канадцев. Они значительно обновили состав по сравнению с тем, который выставляли на товарищеские встречи. Вызвали нового вратаря, защитника и тройку нападающих. Команда заиграла куда серьезнее и сдержаннее в смысле дисциплины. Высокая техника спортсменов, их умение вести игру на больших скоростях, отличная игра корпусом произвели на каждого из нас большое впечатление.
Нужно тут же сказать, что ни одной игры с участием канадцев мы не пропустили. Тренеры Аркадий Иванович Чернышев и Владимир Кузьмич Егоров заставляли нас изучать буквально каждого игрока этой команды, которую вся пресса называла бесспорным кандидатом в чемпионы. По утрам, собираясь вместе на технические летучки, мы докладывали о своих впечатлениях, делились мыслями и планами, сообща думали над тем, как сражаться, что противопоставить этому несомненно сильному боевому коллективу игроков.
Совершенно по-иному относились к нам канадцы. Они пришли посмотреть игру советской сборной только однажды, с шумом заняли места на трибунах и с еще большим шумом, очень похожим на демонстрацию, покинули стадион минут через двадцать. На следующий день все стокгольмские газеты поместили фотографии, запечатлевшие этот эпизод, с подписями примерно такого содержания: «Играет советская команда. Канадцы уходят со стадиона. Им нечему учиться у русских». Так афишировалось ни с чем не сравнимое высокомерие и зазнайство заокеанских спортсменов. Но эти качества еще никому и никогда не сослужили хорошую службу в спорте.
А соревнования шли своим чередом. Мы последовательно выигрывали у своих менее опасных противников: Финляндии, Западной Германии, Норвегии. Играли с ними и канадцы. Причем они всеми силами стремились добиваться как можно большего счета. У команды Финляндии, например, они выиграли с баснословным результатом — 20: =1! Газеты назвали это «психологической атакой», предпринятой против всех основных конкурентов. Что ж, в какой-то мере это было правильно и даже оказывало свое влияние на некоторых наших игроков, но об этом я еще скажу впереди.
Наконец и для нас наступила полоса серьезных, очень ответственных испытаний. Первый матч из серии трудных — со сборной Чехословакии. Сколько раз мы уже скрещивали клюшки на ледяных полях. Но то все были, по существу, ни к чему не обязывающие товарищеские состязания, а здесь — борьба за мировую корону. Как-то она сложится?
Чехи начали игру своей лучшей пятеркой. В борьбу на льду вступили Вацлав Бубник, Гут, Забродский, Данда, Властимил Бубник. Они специально ввели в первый эшелон Владимира Забродского, обычно игравшего в третьей тройке, чтобы сразу создать давление и полностью захватить инициативу.
Наши тренеры тоже нашли чем озадачить противника. На поле вышла очень сильная пара защитников Уколов — Кучевский и тройка нападающих Хлыстов — Гурышев — Бычков, славящаяся своим умением начинать игру в очень быстром темпе. Руководство решило, что этот состав сможет противостоять главной ударной силе чехов, измотать их темпом, а против менее подготовленных и уступающих основным силам игроков выступит наша первая тройка, которая, таким образом, получит возможность действовать более свободно.
Сразу же на льду разгорелся захватывающий поединок. Наша «реактивная» линия явно переигрывает своих соперников. Вот один на один с вратарем выходит Хлыстов, но шайба, с силой брошенная им, ударяется в штангу. Через минуту товарищи выводят на прорыв Алексея Гурышева. Он тоже один перед воротами и тоже — надо же, такое невезение! — бьет в штангу.
Смена составов. Теперь в атаку бросается вторая тройка. Но нас постигает неудача. Перехватив шайбу, чехи начинают контратаку из глубины. Видлак, нападающий чехословацкой сборной, неожиданно совершает бросок издали. Мимо плеча Мкртчана шайба влетает в сетку ворот.
На лед выходит наша, как ее называют, первая тройка. Стремимся изо всех сил восстановить равновесие. Наконец мне удается на большой скорости обвести двух защитников— и счет уже 1:1. Он держится до перерыва.
Второй период. Мы атакуем — и снова неудача. В один из моментов, когда игра перешла на нашу сторону, Властимил Бубник получает шайбу за воротами, резко разворачивается и проталкивает ее в сетку между штангой и коньком Мкртчана. Во многих сражениях испытанный наш вратарь допустил две непростительно грубые ошибки. Диагноз был ясен каждому: волнение. Как ток по проводам, оно передавалось всем нам, вселяя в сердца неуверенность — самого страшного врага на поле.
Вот в этот момент мы и увидели, что Мкртчан по знаку тренера покидает площадку и на смену ему выезжает с виду несколько угловатый, непроницаемо спокойный Николай Пучков. Подъехал к воротам, по-хозяйски, деловито счистил клюшкой снег с черты, и тут же — свисток.
Снова закипела борьба. Снова бросились мы в бой. Только, признаюсь, успел я подумать: «Если уж более опытный Мкртчан не выдержал, то этот и того хуже сыграет».
Чехи, ободренные удачей, снова рванулись вперед. Они хотели во что бы то ни стало закрепить успех. Казалось, что вот-вот им это удастся. С 4 метров сильно бьет по воротам Властимил Бубник, но в самую последнюю долю секунды Николай каким-то чудом отбивает шайбу. Через некоторое время отчаянным броском в ноги прорвавшемуся Забродскому наш молодой вратарь еще раз спасает команду от, казалось бы, неминуемого гола.
Спокойная, надежная, уверенная игра Пучкова вернула нам веру в свои силы. Когда раздался финальный свисток, счет был уже 5:2 в нашу пользу. Ни одной шайбы не пропустил Николай. В раздевалке ребята, отнюдь не склонные к сентиментальности, обнимали его, говорили:
— Молодец! Без тебя мы бы не выиграли!
С тех пор прошло более восьми лет. Много еще напряженных, ответственных игр провели мы с «Медвежонком», как иногда в шутку называли товарищи Николая Пучкова. Но именно тогда, в зимнем Стокгольме, увидели мы все, что он вырос в спортсмена, достойного носить имя первого вратаря страны.
Вырос? А как же он рос?
Я впервые увидел Николая в декабре 1949 года во время разминки перед матчем популярных в то время хоккейных команд ВВС и «Динамо». У летчиков тогда основным вратарем был игрок сборной страны, очень сильно выступавший X. Меллупс, его иногда подменял Н. Исаев. И вдруг — новичок.
— Не знаешь, кто это? —спросил я у сидевшего рядом со мной на трибуне Николая Сологубова.
— Нет, не знаю. Но вижу: отчаянный парень, смелый.
Действительно, это качество Пучкова сразу же всем бросалось в глаза. Он тогда еще был совсем юнцом в хоккее, а в его ворота хлестал град шайб, посылаемых такими мастерами удара, как Ю. Жибуртович, Р. Шульманис, В. Шувалов... Но Николай ни разу не отвернулся от шайбы.
Уже через несколько лет во время одной из наших заграничных поездок я спросил Пучкова, почему он выбрал для себя роль вратаря и в футболе и в хоккее. Ведь другого такого примера, пожалуй, и не найдешь. Владимир Никаноров был замечательным стражем ворот в футбол, но на хоккейном поле играл защитником. Лев Яшин одно время тоже сражался в хоккей, но предпочитал не отражать, а забивать шайбы — он был нападающим. И это понятно: ведь вратарь в каждом поединке испытывает огромное нервное напряжение. Право же, стоит отдохнуть от него зимой или летом. Но, когда я высказал эту мысль Пучкову, он ответил:
— А мне нравится. Понимаешь, очень нравится чувствовать всегда эту особую ответственность за исход каждой встречи.
Тут мы подошли к еще одной чудесной черте этого человека — его исключительной влюбленности в спорт. Еще в детстве не было, пожалуй, такого вида, который бы не перепробовал Николай. Он сражался на ринге, выступал на беговой дорожке, играл в баскетбол. Был чемпионом школы, а затем одной из московских типографий, где работал печатником. Дома до сих пор у него хранятся значки первого спортивного разряда, которые он имел по боксу, акробатике, баскетболу, и значок мастера спорта по футболу.
О его футбольной биографии тоже стоит сказать несколько слов. На протяжении нескольких лет Пучков выступал вратарем в очень сильном коллективе Военно-Воздушных Сил. Забить ему мяч было трудно. Он обладал удивительной реакцией и прекрасным чувством места, что позволяло ему доставать многие «безнадежные» мячи. Лично я был свидетелем, как в одном матче Николай отразил два одиннадцатиметровых удара!
Но, конечно, истинной стихией Пучкова стал хоккей с шайбой. Здесь в полную меру раскрылись все его замечательные спортивные качества. Здесь вовсю раскрылся его большой, самобытный талант.
Однако не следует думать, что выдающееся мастерство пришло к Пучкову само по себе. Оно, как и всякое мастерство, далось ему ценой труда. Мы, игравшие рядом с ним, лучше всех знаем это.
Современная тренировка команд мастеров длится часами. Но после каждой из них Николай обязательно просил кого-нибудь из нас — игроков армейской команды — остаться и «пошвырять» ему шайбу. Мы не отказывали. Бросали. Однажды я поработал с ним около часа и, устав, отправился в душ. Иду домой и вижу, что Пучков стоит в воротах и отбивает удары ребят из клубной команды. Ну прямо как одержимый.
— Кончай уже! — крикнул я ему.
— Не торопи. Для вас же стараюсь! — весело крикнул он.
Невероятное трудолюбие, настойчивость —вот фундамент того большого спортивного мастерства, которое он с таким блеском демонстрирует на протяжении многих лет.
В каждом спортивном поединке, сколько бы людей в нем ни участвовало, всегда отличишь одного или нескольких спортсменов, чья роль в достижении победы наиболее велика. И почти всегда в сражениях, которые вели сборная страны и команда ЦСКА, эта «особая роль» принадлежала Николаю Пучкову. Не случайно в Праге в 1959 году на очередном чемпионате ему был вручен приз лучшего вратаря мира.
Одного этого случая вполне бы хватило иному человеку для славы. А у Пучкова это лишь обычная страница большой и яркой биографии. Ведь Николай начал играть в хоккей с шайбой в 1950 году, через два года уже выступал за команду мастеров, в 1954 году стал чемпионом мира и заслуженным мастером спорта. Девятикратный чемпион Советского Союза, пятикратный чемпион Европы, дважды чемпион мира и чемпион олимпийских игр — подумайте, сколько игр за его плечами!
Мой рассказ был бы неполным, если бы я не сказал о Николае хотя бы несколько слов как о человеке, о товарище. Он всегда поражал нас всех своей неиссякаемой бодростью, душевной теплотой. Страстный любитель музыки и книг, человек, рвущийся к знаниям, — вот таков в обычной жизни лучший вратарь страны.
Да, лучший. Сейчас Николаю Пучкову 33 года. Кое-кто уже начинает поговаривать о его «старости». Мне хочется заметить по этому поводу, что уже не раз нашему спорту наносили ущерб люди, пытавшиеся определять возраст спортсмена количеством прожитых лет. Форма, тренированность, физическая подготовка — вот критерий в этой области.
Я уже давно не играю с Николаем рядом. Но мне лично кажется, что он не потерял своих лучник боевых качеств. И я уверен, что еще не раз увижу его на ледяном поле — в кипении жарких хоккейных схваток. Там, именно там, его стихия...
Вот написал еще об одном своем товарище и подумал: как летит время! Уже нужно «защищать» его от старости. А тогда, в Стокгольме, он был чуть ли не самым молодым среди нас...
Но вернемся к Стокгольму 1954 года. Итак, матч с Чехословакией мы выиграли — 5:2. Это была очень важная и очень воодушевившая нас победа.
Пресса высоко оценила наш успех. Во всех газетах было помещено заявление президента Международной федерации хоккея доктора Крааца, который сказал:
— Победа русских над сильнейшей командой Чехословакии не является неожиданностью. Я давно слежу за успехами советских хоккеистов.
Матч с Чехословакией был закончен. Наскоро помывшись, мы буквально прибежали на трибуны, чтобы посмотреть одну из центральных встреч: Канада — Швеция. Но уже на первых минутах увидели, что хозяева поля проигрывают: они избрали с самого начала явно неверную, пассивную тактику, надеясь переиграть противников в обороне. А когда пропустили несколько шайб и пытались на ходу перестроиться, было уже поздно. В итоге крупный проигрыш — 0:8.
В этом матче канадцы играли совсем по-иному, чем в товарищеских матчах: меньше откровенно грубили и больше работали. Мы увидели одно из их самых сильных качеств — умение всех без исключения игроков мгновенно переходить от нападения к обороне и наоборот. Хорошо на этот раз, не переходя рамок дозволенного, провели они силовую борьбу. Облик будущего соперника вырисовывался перед нами все отчетливее.
Через день сборная Канады выиграла у Чехословакии с «нашим» счетом — 5:2. Чехи играли сверх всяких похвал и, несомненно, добились бы лучшего результата, но их подвели вратари. Сначала Рихтер пропустил две легкие шайбы. При счете 1:3 его заменили на Калоуха. Владимир Забродский проводит еще одну шайбу.. 2:3, и спортсмены Чехословакии буквально сидят на воротах противника. Кажется, вот-вот счет будет выровнен. Но Калоух не замечает дальнего броска канадцев. Этот грубый промах надломил наших друзей, и они как-то сразу сникли. Да, велика роль вратаря в каждой игре.
В тот же день мы встречались со сборной Швеции. Нужно сказать, что хозяева поля очень серьезно готовились к игре с нами и не скрывали этого.
— Наша мечта хорошо сыграть с советской сборной,— заявил представителям печати их капитан Свен Юханссон, известный не только у себя на Родине, но и миллионам советских болельщиков. — Мы наметили себе план, по которому должны выиграть или у России, или у Чехословакии.
Нужно сразу сказать, что этот план шведские спортсмены в тот раз перевыполнили.
Встреча с «ими была для нас едва ли не самой трудной. Хорошую игру показал вратарь шведской сборной Изакссон. Он спас своих товарищей от целого града шайб. Умело организуя оборону, шведские хоккеисты очень резко встречали наших нападающих корпусом, сбивая темп. Два периода кончились безрезультативно — 0:0.
На 1-й же минуте заключительной двадцатиминутки Г. Юханссон забивает нам шайбу. И тут же начинает резко портиться погода. Сначала пошел дождь, потом повалил густой мокрый снег. Через шесть минут после начала периода судьи вынуждены остановить игру и попросить администрацию расчистить площадку: матч продолжать невозможно, — шайба застревает в сугробах.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, шведы решают удержать счет любой ценой. Вся их пятерка сгрудилась у ворот. Стадион гудит, поддерживая своих спортсменов. В такой тяжелейшей обстановке мы ведем непрерывный штурм, а счета нет. Наконец за шесть минут до конца наша тройка разыгрывает удачную комбинацию, и Шувалов бьет в угол. Я вижу, как шайба пересекает линию ворот и, застряв в снегу, даже не доходит до сетки. Но этого вполне достаточно. 1:1 — это уже ничего. Даже хорошо.
На следующий день шведы выиграли 4:2 у Чехословакии.
Итак, оставался последний матч: СССР — Канада. Все знатоки и просто любители спорта, все игроки чемпионата, все члены судейской коллегии не сомневались в его исходе. «Победит Канада» — таково было общее мнение.
Должен со всей прямотой сказать, что и у некоторой части наших товарищей сначала царило пессимистическое настроение. Сравнивая число забитых нами и канадцами шайб, они делали вывод, что проигрыш неизбежен. Но спорт ведь, к счастью, ничего общего не имеет с арифметикой. И в каждом конкретном случае побеждает тот, кто сильнее духом и телом в данном матче.
Наши тренеры проводили в эти дни большую психологическую подготовку игроков. Участвовал в этой большой работе и я, как капитан команды и руководитель делегации.
Подготовка к матчу с канадцами велась по всем линиям. Организовывались беседы. Устраивались специальные совещания нападающих, защитников. Пригласили мы в гости Владимира Забродского, и он рассказал нам о том, как их команда выигрывала у канадцев.
— Мы били их, вы бьете нас — значит, можете побить их, вот какая задача получается, — закончил он свою беседу под аплодисменты нашей команды.
Очень правильным было и то, что в дни, предшествующие решающему матчу, тренеры регулярно вывозили команду на веселые кинофильмы, устраивали импровизированные концерты... Команде создавалось боевое, непринужденное настроение. Мне думается, большую роль сыграло и то, что ни Чернышев, ни Егоров не ставили перед нами задачи выиграть во что бы то ни стало.
— Проиграете — никто вас ругать не будет. Но играйте в полную силу, постарайтесь достойно представить наш спорт, — не раз заявляли они. И это снимало с людей чувство напряженности, расправляло крылья.
Утром в день матча в комнатах гостиницы «Мальме», занятых советскими спортсменами, звучал смех. И это было лучшим свидетельством того, что «психологическая атака» тренеров удалась.
После завтрака мы собрались на последнюю установку.
— Итак, — говорил Аркадий Иванович Чернышев, — мы решили с вами полностью использовать все недостатки канадцев и создать на поле, непривычные для них условия игры. Мы видели, что канадцы с трудом выдерживают предельно высокий темп — будем действовать на самых больших скоростях. Канадцы не любят играть в своей зоне — нужно запирать их там, атакуя все время и всей пятеркой.
Одним словом, следовало играть так, как этого не хочет противник. Нужно было озадачить его, лишить уверенности, выбить из рук инициативу.
Все это было десятки раз обговорено. Но как удастся осуществить задуманное на практике?..
Снова бой начинает тройка из команды «Крылья Советов». Она сразу же задает тон поединку. Взят такой темп, что дух захватывает. Наши игроки то и дело проскакивают вперед. Но счета нет. Вот уже одна смена состава, вторая. Канадцы так и не перешли еще ни разу по-настоящему центровой линии. Наконец на 5-й минуте Хлыстов, перехватив шайбу за воротами, точно и быстро отдает ее назад Гурышеву, тот немедленно бьет — и счет 1:0! Стадион взрывается аплодисментами. Никто не ждал такого начала.
Растет стремительность наших атак. Две шайбы подряд удается забросить мне, а перед концом периода следует очень красивая комбинация Гурышев — Бычков, и счет уже 4:0.
В раздевалке царит возбуждение. Чернышеву с большим трудом удается успокоить ребят.
— Отдыхайте,— приказывает он.— И ни в коем случае не думайте, что победа уже в кармане. Сейчас они полезут в контратаку.
Матч мы выиграли. До самого финального свистка не верили, что все идет так хорошо. Но вот игра окончена: 7:2 в нашу пользу. Победа! Победа над четырнадцатикратным чемпионом мира! Мы подбрасываем вверх клюшки, целуемся, смотрим друг на друга, не в силах поверить в свое счастье. К нам прямо на лед выбегают сотрудники советского посольства, крепко жмут руки.
Посольство — частица нашей страны на чужой земле. И рукопожатие этих людей нам кажется сейчас рукопожатием матери-Родины. Нужно отдать должное и канадцам: они первыми и очень сердечно поздравили нас. А их капитан Томас Кемпбелл заявил представителям печати тут же на стадионе:
— Советские спортсмены блестяще провели игру. Мы просто не представляли себе, что в хоккей можно так играть. Мы с большим счетом победили команду Швеции, а русские сыграли с ней вничью. Тем не менее, в решающем состязании мы оказались разгромленными. Нас поразили работоспособность русских, умение вести игру в необычайно стремительном темпе...
Пресса единодушно назвала нашу победу «сенсацией номер один». Еще бы, ведь перед началом матча по стадиону во всеуслышание передавали объявление, что переигровка СССР — Швеция за второе место назначена на следующий день... Да вот послушайте, что говорила по этому поводу «Дагенс нюхетер»:
«Перед заключительной игрой вряд ли было какое-либо сомнение в том, что Канада непременно выиграет, а команды СССР и Швеции должны будут провести еще встречу за звание чемпиона Европы. Но советская команда разрушила все эти надежды... Как могло это случиться? Дело в том, что русская команда является лучшей командой. Русские завоевали первое место благодаря своей быстроте и сыгранности».
«Переполненный стадион, — вторила ей «Моргенпостен», — явился свидетелем того, что новичок в области хоккея с шайбой СССР обращался с хоккеистами Канады, как со школьниками. Никогда еще никто не играл так замечательно в хоккей с шайбой, как СССР в матче против Канады».
Нужно ли говорить, как были мы счастливы от сознания, что достойно защитили спортивную честь своей Родины.
Кроме сенсационных заголовков и восторженных откликов, многие газеты уже в первые дни начали детально анализировать причины поражения канадцев. Очень неглупое замечание сделала «Свенска дагбладет»:
«Почему выиграли русские? Почему была побеждена команда Канады?» — спрашивала она. И сама же давала ответ: «Подобные вопросы могут ставиться сотни раз, но ответы могут быть разноречивыми… Канадская команда была единственной, которая усердно избегала учебы у своих противников в первых матчах. Канадцы вообще отсутствовали на стадионе, когда играли другие. Они наказали сами себя».
Трудно не согласиться с этим. Но, конечно, далеко не одним высокомерием канадцев объясняется их проигрыш. Все-таки главная причина была в нас- что же это за причина? Что помогло нам разгромить очень сильного и опытного противника? Давайте еще раз разберемся в этом.
Во-первых, как и было отмечено выше, правильный план борьбы на льду, навязывание противнику игры, в которой он слабее, которую не понимает и не любит. Этот план благодаря высокой игровой дисциплине был выдержан нашими спортсменами точно, почти безупречно.
Во-вторых, мы явно превосходили — и это отметили буквально все обозреватели, специалисты — остальные команды, в том числе и канадцев, в скорости. Это было нашим козырем, нашим главным оружием. К сожалению, сейчас оно заржавело. Почему? Об этом я скажу в конце книги.
Мы выиграли потому, что атакующие тройки сборной страны целиком были взяты из наших ведущих команд. Это обеспечивало абсолютную сыгранность, взаимопонимание спортсменов, доведенное до автоматизма, но отнюдь не автоматически осуществляемое, большую дружбу в каждом звене. К счастью, этот принцип комплектования команды сейчас, после ненужных экспериментов, вновь возрожден.
О тройках сборной страны 1954 года следует сказать еще немного. Каждая из них имела свой ярко выраженный почерк, не схожий ни с чьим другим. Первая тройка, армейская, имея очень надежную оборону в лице двух сильнейших защитников, располагая В. Шуваловым, умеющим прекрасно обороняться, в качестве излюбленного приема применяла контратаку из глубины с мгновенно нарастающей скоростью. Наша тройка, что особенно важно, всегда умела в ходе игры перестраивать свой тактический план.
Вот пример. В матче с канадцами в 1954 году, выйдя на поле, мы, как и было оговорено, закрыли противника в его золе, пользуясь на второй линии поддержкой защитников. Но канадцы стойко, тактически грамотно оборонялись, и мы скоро убедились в том, что лобовой штурм не принесет успеха. Стоило ли дальше тратить силы?
Нет, конечно. И тройка умышленно ушла назад, вытягивая соперников в нейтральную зону. Потом при помощи своего основного оружия — скорости— мы обыгрывали канадцев и приходили к их воротам уже с численным преимуществом. Так были забиты вторая и третья шайбы.
Вторая тройка — динамовская — очень любила играть, набирая большую скорость уже в своей зоне, атаковать широким фронтом, завершая свои усилия мощными бросками. «Крылышки», как у нас любовно называют команду «Крылья Советов», отличались безукоризненным розыгрышем сложных и неожиданных комбинаций в зоне защиты противника, выводя, как правило, на удар Алексея Гурышева, обладавшего сильнейшим броском-щелчком.
Это игровое своеобразие троек сборной давало нам колоссальное преимущество. Противник никак не мог приспособиться к нашей манере игры. Находя ключ к одному тактическому плану, он тут же вынужден был «открывать» другой.
— Когда мы встречаемся с вами, — сказал мне однажды в дружеской беседе защитник чехословацкой сборной Бубник, — мне всегда кажется, что против нас играет не одна, а три команды.
Это заявление я воспринял как высшую похвалу. И очень бы хотелось сегодня тоже видеть тройки наших ведущих команд разнообразными, со своей характерной манерой атаки, а не похожими как две капли воды друг на друга. Ибо «похожесть» — всегда следствие отсутствия творчества.
...Утро следующего дня — первое утро обладания высоким титулом чемпиона мира — нас встретило телеграммами. Первая из них была от жителя Стокгольма Брор Бюре «Здорово вы щелкнули по носу этих заносчивых канадцев, — писал он.— Восхищаюсь вами. Обнимаю как героев». В тот же день Аркадий Иванович Чернышев и я — тренер и капитан — посетили господина Бюре, выразили ему свою глубокую признательность и подарили клюшку с автографами всех игроков сборной. Это очень растрогало его.
А вечером в ярко освещенной, принарядившейся гостинице «Мальме» был устроен торжественный вечер по случаю закрытия турнира. Снова звучал Государственный Гимн Советского Союза, когда каждому из нас вручали золотые медали чемпионов мира и Европы. Не скрою, мы были очень, очень счастливы.
Потом начался концерт художественной самодеятельности. Мы исполняли свои народные русские песни. Под сводами древней гостиницы звучали канадские и чешские, шведские и немецкие мелодии. Мы пели их, взявшись за руки, чувствуя как никогда великую и объединяющую силу спорта, силу дружбы молодых и сильных сердец.
С торжественного вечера я уходил в особенно приподнятом настроении. На закрытии турнира президент Международной федерации хоккея от имени шведского короля вручил мне часы — приз «Лучшему игроку чемпионата». Они и сейчас стоят в моей комнате на самом видном месте, напоминая о прошлой славе, о том замечательном времени, когда мы завоевали большую и радостную победу. Я смотрю на них и думаю с уверенностью: они, эти часы, еще пробьют час, извещающий о том, что новое поколение советских хоккеистов вновь вернуло нашей сборной звание сильнейшей в мире.
...Все проходит. Прошли и дни чемпионата. Мы прилетели в Ленинград. Тысячи друзей пришли нас встречать в аэропорт. И первым их вопросом, хотя они уже все знали, было:
— Ну как, ребята?
Женя Бабич оглядел притихшую толпу, приложил палец ко рту и сказал доверительно:
— Знаете, товарищи, в самом деле не так уж страшен черт, как его малюют...
Дальше ему говорить не дали. Вспыхнули аплодисменты, начались рукопожатия, объятия, разговоры... Мы снова были среди тех, кто послал нас в Стокгольм, чью честь мы защищали на чужом льду, — среди простых, бесконечно близких, бесконечно любимых советских людей.
