Возвращение короны

Советские любители спорта приветствовали решение Международной лиги хоккея на льду (ЛИГХ) о проведении чемпионата мира и Европы 1973 года в Москве. Наша страна давно заслужила это право.

Мы гордимся успехами советского хоккея на мировой арене и его поистине массовым развитием в нашей стране.

Помню, однажды заокеанский журналист спросил, сколько у нас юных хоккеистов. И когда я ответил, что три миллиона мальчишек участвуют в соревнованиях «Золотой шайбы», то мой собеседник просто не поверил. Будучи человеком вежливым, он не выразил вслух своего недоверия, однако по характеру следующих вопросов я понял, что он сомневается.

Узнав, что общественность поручила мне руководить всесоюзным клубом «Золотая шайба», журналист в конце беседы задал еще два вопроса. Первый: зачем мне, опытному тренеру, участвующему в решении важнейших проблем мирового хоккея, заниматься с юными спортсменами? Пришлось в который раз рассказывать о существе социалистической системы, где забота о детях, о подрастающем поколении является государственным, партийным делом. Как президент «Золотой шайбы», я горжусь, что имею возможность передавать мальчишкам свои знания, свой опыт.

И второй вопрос: можно ли в Канаде так четко и практически бесплатно для ребятишек организовать столь массовые соревнования? На этот вопрос я ответил следующее: «Не берусь судить о ваших возможностях, только без участия комсомола трудно организовать детские массовые соревнования в столь широких масштабах».

Но вернемся к главному. Москва встречала долгожданный чемпионат мира и Европы. В праздничный наряд был одет Дворец спорта в Лужниках. Каждой команде были созданы прекрасные условия для тренировок, организованы экскурсии, знакомящие участников чемпионата со столицей. Спортсмены и большой отряд журналистов были размещены в лучших гостиницах, всем было оказано сердечное гостеприимство. Можно было сожалеть, что Дворец не мог вместить всех желающих посмотреть хоккейные баталии. Верю, пройдут годы, и у самого сильного в мире хоккея будут самые большие, прекрасные хоккейные дворцы.

В чемпионате участвовало шесть команд, которые должны были в двухкруговом турнире определить сильнейшую, однако все же специалисты знали, что реальных претендентов только три — команды Швеции, Чехословакии и Советского Союза. Правда, были основания предполагать, что финская сборная может испортить настроение кому–то из трех лидеров любительского хоккея. Две другие сборные — польская и ФРГ, — несомненно, стали опытнее, сильнее, но все–таки истинного мастерства, чтобы бороться на равных с соперниками не в одном матче, а на всей дистанции чемпионата, им пока не хватает.

Как шестнадцать лет назад, когда чемпионат мира и Европы впервые проходил в Москве, мы вновь сожалели об отсутствии канадцев. Да и американцев, пожалуй. Возможно, с их участием турнир стал бы еще интереснее. Впрочем, в последние годы две эти сборные участвовали в чемпионатах, так сказать, с «совещательным» голосом и на высокие титулы не претендовали.

Кстати, напомню, что если в 1957 году заокеанские команды, как бы договорившись, бойкотировали московский чемпионат мира, то сейчас американская команда отсутствовала по причине сугубо спортивной — она оказалась в группе «В».

Почему публика, да и специалисты, а вместе с ними и я, вспоминали канадцев? Потому, что на каком бы уровне ни играли они, как бы ни вели себя на хоккейном поле — их участие в чемпионатах всегда создавало дополнительный накал в спортивной борьбе, вносило новые краски в картину турнира. Своей азартностью, жаждой боя они разжигали страсти — сейчас я говорю о страстях в хорошем смысле, а не о драках. Наши команды боролись не только за очки и победы. Почти всегда шло негласное сражение за торжество своего самобытного стиля, за утверждение своих идей. Контрастность тактических построений и разность в манере действий наших и канадских игроков создавали надолго запоминающуюся красочную картину неповторимого хоккейного спектакля.

Нам, признанным чемпионам, теперь кроме постоянных побед и, так сказать, «личного» хоккейного счастья уже и по штату положено беспокойство не только о внутреннем содержании, но и о зрелищности мирового хоккея.

Итак, сильными и трудными соперниками нашей сборной на московском чемпионате следовало бы считать чехословацкую и шведскую команды.

Любопытно, что многие специалисты и журналисты говорили мне, что нашей сборной труднее победить чехословацких друзей, нежели скандинавов. Думаю, это мнение можно объяснить воспоминаниями о сложности наших встреч в прошлом и тем, что сборная ЧССР приехала в Москву чемпионом мира.

Действительно, чехословацкая команда по разным причинам для нас всегда была и останется весьма «неудобным» соперником — об этом я уже рассказывал.

В хоккее, при равенстве прочих компонентов игры, выигрывают за счет новизны тактических построений и лучшего психологического настроя. Но психологическая готовность — это опыт, спортивная форма, волевая закалка, наконец, настроение этих двадцати хоккеистов, приглашенных в сборную. Поэтому мы, тренеры, с повышенным вниманием знакомились с окончательным составом своих главных соперников.

Уже первое знакомство с чемпионами мира успокоило меня. Наставники чемпионов мира Ярослав Питнер и Владимир Костка включили в состав тех мастеров, которые победили в Праге. По–видимому, наши опытные коллеги руководствовались довольно логичной пословицей: «От добра добра не ищут».

И в самом деле, как ни взять братьев Иржи и Ярослава Холиков или, допустим, Яна Клапача — они же год назад составили лучшее, ударное звено,, создали в команде необыкновенно боевое настроение! Они лучше других знали цену последней победы и горечь многих поражений.

Но прошел... год. Если бы спортсменам исполнилось двадцать два года или, скажем, двадцать пять лет, то тренеры могли бы не волноваться: в этом возрасте у спортсменов наступают годы творческого расцвета личности. Но когда спортсмен приближается к тридцати, то тренеру нужно задуматься. Семь раз примерь, проверь, взвесь все, перед тем как включить в команду ветерана. Ветерана, который так много сделал для успеха твоей команды, кто долгие годы был примером для других.

Пусть на меня не обижаются мои многоопытные чехословацкие коллеги, но мне кажется, что они неверно определили состав. Кстати, все это я сказал Ярославу Питнеру, побывавшему у меня в гостях в сентябре 1973 года. Не собираюсь критиковать своих товарищей по ремеслу, ценю их знания и опыт, помню, что возглавляемая ими команда не однажды обыгрывала нашу сборную, с которой работали Аркадий Иванович Чернышев и я.

Я знаю состояние чехословацкого клубного хоккея и потому убежден, что молодых и сильных хоккеистов в нем достаточно. И если тренеры привезли в Москву в основном чемпионов мира, то это означало, что они не хотели рисковать: над ними довлели успехи прошлого, а может быть, и авторитет самих спортсменов–ветеранов.

Но игра, построенная на опыте солидных по возрасту игроков, — это игра по уже известным тактическим нотам. А к таким действиям соперника готовиться легче, чем к матчам, в которых противник будет действовать в неизвестном тактическом ключе. Наши тренеры это учли.

Чтобы утвердить версию об ошибочности состава чехословацкой сборной, необходимо вспомнить матчи этой команды. Уже в начале турнира в первом матче со шведами Кохта был заменен на запасного — Глинку. Кстати, позже Глинка играл часто в звене с братьями Холиками вместо Клапача. Таким образом, ведущему звену команды негласно было высказано недоверие. Команда лишилась своего лидера, и началась непрерывная перестройка пятерки, игроки теряли веру в успех.

Новый шведский тренер Челль Свенссон — наш давний знакомый, вратарь, долгие годы надежно защищавший цвета «Тре Крунур», — поступил иначе. Зная о превосходной физической подготовке наших спортсменов, он комплектовал свою команду главным образом из молодых способных игроков. Правда, молодежь свою он укрепил опытными Стернером, Нильссоном, братьями Абрахамссонами.

Шведская команда выступила в Москве неплохо, сильнее, чем в то время, когда возглавлял ее тренер из Канады Билл Харрис, но и она не смогла составить настоящей конкуренции хозяевам чемпионата.

Наша сборная уверенно победила всех своих соперников, не оставив никаких сомнений в своем превосходстве. Советские хоккеисты на протяжении всего турнира демонстрировали отличную физическую подготовку, поэтому их техническая оснащенность разумно и полно служила тактическим построениям. Как и прежде, наша команда играла значительно рациональнее соперников. Боевой настрой наших игроков, их коллективизм вызывали восторг у всех специалистов и журналистов, наблюдавших за ходом чемпионата. Для нашей сборной этот турнир был очень урожайным — чемпионы мира забросили 100 шайб! Оборона была крепка, о чем говорит наименьшее количество пропущенных шайб — 19.

Особо мощно весь чемпионат провело звено армейцев, возглавляемое Владимиром Петровым. Думаю, тренеры сборной Всеволод Бобров и Борис Кулагин верно включили в пятерку Валерия Васильева, который, выступая в паре с Александром Гусевым, придал обороне и дополнительную надежность, и подвижность. Эта пара защитников быстро нашла общий тактический язык. Они смело действовали и в ближнем бою, остро и быстро контратаковали, а в зоне нападения создавали множество опасных голевых моментов своими завершающими бросками–ударами, не раз поражающими цель, вносили сумятицу в оборонительные порядки противника. Звено Петрова сыграло в тактическом плане по–новому, на интуитивной основе. Оно действовало необычайно быстро во всех фазах игры, ведя оборону «накоротке», атакуя соперника быстро и внезапно там, где он только что успел овладеть шайбой. Наши хоккеисты не позволяли противнику организовать атаку. Такая необычная психологическая активность действовала на соперника ошеломляюще, подавляла волю к борьбе, заставляла думать о безнадежности попыток играть с нашей командой на равных. Высокое индивидуальное мастерство нападающих позволяло им всегда не только грозить противнику обводкой, но и с эдакой удалью и уверенностью обыгрывать его на любом участке поля. К достоинству игроков пятерки следует отнести и то, что они не занимались показом индивидуального мастерства. Все было в меру. Хоккеисты действовали руководствуясь не личными, а командными интересами.

Я уже рассказывал, почему в свое время перевел Валерия Харламова из тройки Петрова в звено, где играли Анатолий Фирсов и его партнеры. Я всегда считал, что создание хоккейного коллектива — это забота не только и не столько об одном звене, сколько беспокойство о всех пятерых. Они, конечно, не могут быть равны по своему классу. В команде армейцев всегда были ударные, ведущие звенья нападающих, к которым прикреплялись и выдающиеся защитники. Но создать одно очень сильное звено, а остальные оставить без вожаков, сильных хоккеистов, — это значит обречь эти звенья на второстепенные роли — большей педагогической ошибки тренеру и придумать трудно.

В звене Петрова играли хоккеисты весьма опытные и способные помочь молодому хоккеисту вырасти в большого, настоящего мастера. Вот почему я и рискнул в свое время, накануне олимпийского сезона 1972 года, перевести Харламова в другое звено.

Компонуя пятерку, где центральным защитником должен был играть Александр Рагулин, а хавбеками — Анатолий Фирсов и Геннадий Цыганков, я почувствовал, что Владимиру Викулову — переднему нападающему не хватает яркого, но вместе с тем и непременно контрастного партнера. Таким и явился Валерий Харламов. В пятерку Петрова был включен Юрий Блинов. В результате перестановки игроков была не только создана «система» на базе выдающихся спортсменов, но стали жить, творить и конкурировать на равных два сильных звена.

Напомню читателям, что на Олимпийских играх в Саппоро, где наша сборная уверенно победила, эти звенья вместе с третьей пятеркой, где выступали Александр Мальцев, Евгений Мишаков (или Владимир Шадрин) и Александр Якушев, показали мощный и тактически разнокрасочный хоккей. И все же лучшей среди сильных пятерок была «система» — звено Фирсова, забросившее 18 и пропустившее лишь 1 шайбу.

На главном тренерском совете я не раз предлагал новым тренерам сборной оставить эти звенья в прежних составах. Разумеется, можно было усилить сложившиеся пятерки, например включить вместо Юрия Блинова более сильного, с точки зрения новых наставников сборной, хоккеиста, — но это уже частность. Однако сделать из двух первоклассных звеньев сборной лишь одно — это решение и сейчас представляется мне неразумным.

Поэтому и получилось так, что в ходе чемпионата мира петровское звено играло мощно и результативно, остальные лишь подыгрывали, откровенно были на вторых ролях. Об этом говорят и результаты. На долю двух звеньев, вместе взятых, приходится менее 50 заброшенных шайб.

Второе звено создавалось на базе команды «Спартак». Там после перенесенной болезни не смог сыграть в полную силу Владимир Шадрин — хоккеист–организатор, лидер, главный «конструктор» тройки. Но слабость звена была обусловлена и другими обстоятельствами. Александр Мальцев, игрок несомненно выдающийся, действовавший на правом краю, заменяя в спартаковском трио Александра Мартынюка, в дни московского чемпионата ничем не блеснул, тройку не украсил. Не более успешно играл он и тогда, когда выступал на месте Шадрина. Три Александра — Мартынюк, Мальцев и Якушев — не стали ансамблем. Мне казалось, что здесь на все матчи разумно было бы ставить сыгравшегося с Шадриным и Якушевым Александра Мартынюка — игрока колоритного, тактически острого. А Мальцеву следовало бы подобрать партнеров и создать во главе с ним какое–то иное звено, не делая из этого одаренного хоккеиста «тактическую заплатку», своеобразную палочку–выручалочку: где слабое место — туда и ставить.

Третье звено опередило по результатам второе, хотя имело в своем составе не очень сильных хоккеистов. Не хотел бы обижать парней, но если бы не было широкой спины первой пятерки, то трудно было бы им стать чемпионами мира. Лишь Вячеслав Анисин заслуживает, на мой взгляд, похвалы. К сожалению, ни Юрий Лебедев, ни Александр Бодунов в ту пору не усилили сборную. В острых ситуациях тренеры просто не выпускали на лед этих хоккеистов. И поступали они верно — нельзя было рисковать исходом поединка.

На мой взгляд, при формировании команды была допущена ошибка. Желание тренеров омолодить сборную было понятно. Но я уже писал, что омоложение команды — это не механический, а сложный творческий процесс. Не всякий ветеран списывается с хоккейного корабля, и не каждый молодой, пусть на первый взгляд и подающий надежды, спортсмен вводится в основной состав. Главное мерило — уровень мастерства, характер, игровая культура. Лишить возможности сыграть в Москве Владимира Викулова и Анатолия Фирсова, по–настоящему больших мастеров, асов игры, так много сделавших и делающих для нашего хоккея, и включить вместо них молодых, но не самых сильных игроков — это было спорное по меньшей мере решение.

Возможно, тренеры сборной опасались, что кто–то из опытных игроков не будет так, как молодые, подчиняться их воле. Возможно, на выбор повлияли какие–то личные мотивы. Не знаю. У нас, тренеров, и особенно у тренеров сборной, достаточно власти, дабы заставить любого хоккеиста вести себя и играть так, как требуют этого интересы большого и ответственного дела.

Мое мнение о возможных путях усиления сборной? Следовало бы сохранить звено, где выступали Викулов и Фирсов.

Приятным открытием чемпионата в Москве стала игра молодого вратаря Александра Сидельникова. Разумеется, мы, советские спортсмены и любители хоккея, хорошо знаем возможности этого стража ворот из команды «Крылья Советов». Наши соперники тоже увидели, что в сборной СССР есть два хороших вратаря. Неважно, что Сидельникову не доверили участие в решающих матчах, их должен был, несомненно, проводить Владислав Третьяк. Важен факт появления одаренного вратаря. По технической оснащенности, по развитию двигательного навыка, наконец, по своим человеческим достоинствам он заслуживает игры в сборной. Думаю, что он должен психологически подготовиться к тому, чтобы быть не запасным вратарем сборной, а стать в ближайшем сезоне на одну ступеньку с основным стражем ворот — Третьяком. Это крайне важно для успехов сборной.

Пожалуй, лишь на заре освоения новой для нас игры имели мы в сборной почти равных двух вратарей — Николая Пучкова и Григория Мкртычана. Правда, и позже был один сезон (1967/68 года), когда с Виктором Коноваленко почти на равных играл Виктор Зингер, но и в том, и в другом случае это были уже взрослые, сложившиеся вратари. А вот иметь двух равных молодых стражей ворот с большой перспективой — нам, тренерам сборной, в прошлом не удавалось.

Хотел бы в заключение оговориться, что мои замечания по компоновке состава ни в коем случае не принижают громкую и заслуженную победу сборной, возвращение ею золотой короны чемпионов мира и Европы. Наоборот, мы, тренеры, не после поражений (в таком случае это сделают и за нас), а после победы должны находить резервы, не скрывать, а признавать свои ошибки, готовя тем самым победы грядущего.