Итак, Лужники, март 1957 года. Легкий морозец, окаймленная невысокими сугробами площадка на вираже залита светом прожекторов, а на трибунах темнеет гудящая масса болельщиков. Тысяч пятьдесят, не меньше. Все предвкушают интересный поединок и, что там греха таить, ждут не дождутся, когда золотые медали вручат их любимцам. Правда, наших соперников шведов устраивает даже ничья, а сборной СССР нужна только победа. Но неужели наши их не обыграют? Конечно, обыграют. Правда, нет заболевшего Боброва, нет Бабича, нет целой первой тройки. Но ведь есть молодые, такие, как Александров, Локтев, есть грозные защитники. Обыграют!

И вот уже звенят коньки, трещат клюшки, гулко стучит в борт шайба. В вихре атак замелькали красные и желтые фигурки игроков. Вроде все есть у наших: и скорость, и жажда борьбы, и порыв, но на душе почему-то неспокойно. Смотрю на стоящих рядом игроков из московских клубов, те тоже переглядываются озабоченно — уловили какие-то сбои в игре сборной. А вот и трибуны загудели настороженно, а вскоре вздохнули с разочарованием — шведы открыли счет. После этой неудачи сборная заиграла неровно, с ошибками, и... счет стал 0:2. Так закончился первый период.

С трибун были заметны эти неполадки, понятно было — шведы подобрали ключи к соперникам. Что же будет дальше?

А на площадке, как всегда, шла своя напряженная и насыщенная жизнь, во все детали которой вникнуть сразу нелегко. Поэтому предоставлю слово лидеру шведской сборной Свену Юханссону, известному в спортивном мире под кличкой «Тумба» (в юности он играл в командах городка Тумба). Маленькое пояснение для тех, кто еще не совсем хорошо знаком с историей хоккея. В ту пору «Тумба» для «Тре Крунур» был такой же фигурой, как позднее Стернер или Холмквист, а, может быть, еще важнее. Он так описывал события:

«В финальном матче, когда мы играли с русскими, они надели на меня «пальто», то есть поставили перед собой задачу весь матч сторожить меня. Иными словами, их игрок ни на шаг не отставал от меня, он все время катался вокруг меня, появляясь то с одной стороны, то с другой. В таких условиях играть не очень приятно. Он беспрестанно ходил вокруг меня, поднимал клюшку, вообще вертелся рядом, стоял на моем пути и мешал мне как только мог, так что у меня вообще не оказывалось никакого пространства для игры.

Да, этот соперник был так неотвязчив, что мне казалось, будто он последует за мной и после матча в раздевалку. Однако он заметно уставал. Тогда я подумал, что надо схитрить. Не мог же я бегать весь матч рядом с ним, нужно было что-то придумать. И я решил: попытаюсь найти кого-нибудь из нападающих противника и буду опекать его. Моя тактика в свою очередь была рассчитана на то, чтобы не давать играть нападающему. Но все время за мной следовал мой опекун, и теперь рядом со мной всегда были двое. Оба преследовали меня в течение всего матча, вернее, одного сторожил я, а другой опекал меня.

В результате остальные игроки моей тройки нападения Эйе Линдстрем из «Вивста-Эстранд» и Гарвис Мееття из «Шеллефтео» действовали по краям очень свободно и вскоре сумели изменить счет. Две шайбы забросил Эйе и одну, причем решающую, Гарвис. Счет стал 4:4, и мы выиграли первенство мира в Москве.

Команда, применяющая какую-либо тактику, должна не только настойчиво осуществлять ее, но и приспосабливать свою игру к ответной тактике противника. Если вовремя не понять этого, может оказаться слишком поздно, и тогда получится так, как было с русскими хоккеистами в Москве».

Насчет тактики сказано, конечно, верно. Но если бы она все решала, шведы — отличные стратеги — были бы непобедимы. А в матчах, когда лед плавится под коньками бойцов, возможны любые неожиданности. Так случилось и в Лужниках.

Весь второй период стадион не умолкал. Маленькая площадка превратилась в бушующий кратер. Сначала бурно атаковали шведы. Бросок — штанга, бросок — штанга! И в третий раз спасла ворота Пучкова штанга! Удача! А может быть, это игра вратаря сбивает прицел чужих форвардов? И вот уже инициатива у наших игроков. Долгожданный гол забил Александров. И началось! Семь-восемь минут длился ураганный натиск алых рубашек. Какой-то волевой взрыв бросил нашу команду вперед, и сразу были перечеркнуты все ее тактические огрехи. Три последние минуты периода просто потрясли зрителей. Чудеса в атаке творили наши защитники. Иван Трегубов мощным ударом с синей линии вогнал вторую шайбу в шведские ворота. Тут же в свалке на «пятачке» Хлыстов затолкнул третью. Точку поставил Николай Сологубов. Легко и свободно, как фигурист, прошел он с шайбой все поле. На секунду занял привычную позицию на границе чужой зоны. Сейчас бросит, и кто-то из шведов лег под шайбу, а Сологубов вдруг двинулся дальше. Неуловимым финтом убрал еще одного соперника. Опять ложный замах, снова шведский защитник ждет броска, и вратарь уже слегка выкатывается из ворот. Тогда Сологубов делает шаг в сторону и бьет без промаха. 4: 2!

Что тогда творилось в Лужниках, кто сомневался в том, что Сологубов поставил победную точку? «Тумба» о второй трети матча повествует скупо:

«В матче с русскими мы вели в первом периоде со счетом 2:0. Мы знали уже по опыту, что русские хоккеисты очень опасны. Когда их прижмут к воротам, они всегда отвечают бурной контратакой. Они хорошие бойцы, у них высокая общая физическая подготовка, и они действительно умеют «выложиться» до конца, сыграть в полную силу. «Однако мы — шведы, мы же викинги — так рассудили шведские хоккеисты.— Мы не должны сдаваться, постараемся на этот раз прижать русских».

Во втором периоде мы в течение 10 минут удерживали счет — по-прежнему было 2:0 в пользу Швеции. Но тут русские развили совершенно фантастический темп, не снижая его, они забили в наши ворота 4 гола. Иными словами, теперь они вели со счетом 4:2 и не ослабляли натиска».

В третьем периоде зрителей захлестнул новый водоворот неожиданных событий.

Вернемся вместе с «Тумбой» на поле, в тот особенный и немножко таинственный мир, мир, о существовании которого, возможно, знают не все болельщики. Там, на поле, складываются свои особые отношения, порой сводятся счеты, расцветают и рушатся мечты и надежды, иногда спортивные карьеры. Там, на поле, всегда кипят страсти, всегда раскален лед. Итак, слово «Тумбе»:

«Нам, признаться, совсем было невесело, мы не понимали, откуда у них взялись силы, ибо работали они так интенсивно, что могли бы забросить нам в том периоде больше четырех шайб, если бы Флодквист не действовал в воротах исключительно четко. Однако в раздевалке мы сказали себе: «Ребята, мы не для того приехали сюда, чтобы проиграть. Как мы покажемся дома, если позволим русским выиграть этот матч. Остался целый период, у нас еще 20 минут времени, и мы должны сыграть так, чтобы эти 20 минут тяжело достались русским. Надо по-настоящему поднажать в последнем периоде».

С этими словами мы вышли на поле. Благодаря тому что моя отвлекающая двух противников тактика по-прежнему очень хорошо оправдывала себя, Эйе забил третий гол. А потом случилась такая история.

Я вышел на угол и сумел завладеть здесь шайбой. Оба моих русских сторожа были рядом со мной. Я передал шайбу за ворота, ее принял стоявший там Гарвис Мееття. Мне было непонятно, почему он расположился за воротами, ведь самое лучшее место — перед воротами. Но оно, видимо, не нравилось Гарвису. «Ах, вот что, так это мне нужно непременно встать перед воротами,— подумал я, отдав шайбу Гарвису, и взглянул на обоих своих русских сторожей: — Что ж, поедем, займем место на пятачке». Оттуда я увидел, что Гарвис за воротами с шайбой совсем один. Прямо перед воротами стоял я со своими русскими опекунами, а в самих воротах — русский вратарь Пучков. Остальных русских хоккеистов, так же как Эйе Линдстрема, отделяло от нас сравнительно большое расстояние.

В этот момент все 50 000 человек, смотревших матч, решили, что сейчас Гарвис передаст шайбу мне, ведь я занимал очень выгодную позицию. Так, наверное, решили и все игроки на поле. Что касается меня, то и я ждал шайбу от Гарвиса.

Но мы все ошиблись. У Гарвиса был свой план. Он постоял за воротами, вывел шайбу одной рукой и сделал бросок из-за ворот. Шайба оказалась в сетке за спиной Пучкова, который рассчитывал, что все внимание Гарвиса сосредоточено на мне. Теперь шайба уже лежала в воротах, и я сказал об этом Пучкову, чтобы он не сомневался больше в том, Что гол забит.

Начались поцелуи и объятия. Я никогда не видел, чтобы гол был забит так хладнокровно, как это сделал Гарвис Мееття. Мы стали чемпионами мира.

Матч окончился. Выиграв первенство мира, мы стояли все вместе, переполненные счастьем. Мы были так рады построиться на поле, и наш капитан Лассе Бьерн поднялся на пьедестал почета. Рядом с ним встали капитан русской команды, занявшей второе место, и капитан чехословаков, вышедших на третье место.

Когда церемония награждения окончилась, мы направились к раздевалке, чтобы переодеться. Но тут на лед вышли зрители. Их было на стадионе, пожалуй, 50 000 человек. Всем им, конечно, не хватило места на поле, но кое-кто из них попал сюда. Меня сразу после церемонии передали в руки трех радиокорреспондентов, которые брали у меня интервью. Говорили мы по-немецки и по-английски.

Как только я кончил говорить, зрители меня схватили тут же у микрофона и стали просить автографы. Меня толкали, рвали на части, словом, я был игрушкой. Я сказал им, что мне нужно идти в помещение переодеться, тогда они начали кричать: „Тумба, Тумба, Тумба".

Так я и стоял, не в силах ничего сделать. Зрители стали подбрасывать меня в воздух, продолжая выкрикивать „Тумба! Тумба! Тумба!". Меня подкидывали как варежку, и я думал, что сейчас со мной, пожалуй, сделают то же, что с Эльвисом Присли, и оторвут руку или еще что-нибудь, чтобы оставить себе на память. Но они оказались очень гуманными людьми. Меня лишь потискали немного, да мне досталось несколько поцелуев от кое-кого из русских. Так я пробыл с ними на поле минут 20. Я был счастлив и взлетал в воздух то вверх головой, то вверх ногами. Пройдя эту церемонию, я понял, что публика так же радовалась нашей победе, как и мы, став чемпионами мира».

Можно еще добавить, что шведы в конце состязания всеми силами тянули время, что наши тренеры заменили было Пучкова шестым полевым игроком и почти сразу вернули его на место. Были минуты отчаянного натиска и минуты какой-то обреченности, когда все наши игроки катались, как в полусне. Но в. целом «Тумба» рисует верную картину.

Да, поле было усеяно клюшками и перчатками. Шведы в радостной растерянности скользили по площадке, а наши после церемонии тихо и незаметно укатили в раздевалку. Надо же было такому случиться! Сборная не проиграла матч, но проиграла турнир. Почему же неистовствовали болельщики, приветствуя новых чемпионов? Потому, что они увидели хоккей, настоящую игру, хоккей с большой буквы и были благодарны игрокам за это. Героями ледового сражения были обе команды. Но вершина у пьедестала одна.

Таков уж спорт.