В 1956 году сборной команде СССР по хоккею, так же как и представителям других зимних видов спорта, впервые предстояло принять участие в зимних олимпийских играх или, как их принято называть, Белых олимпиадах. Арена ледовых сражений находилась в итальянских Альпах, в местечке Кортина д'Ампеццо, расположенном на высоте 1200 метров над уровнем моря.

К такой высоте привычны разве что альпинисты. Поэтому не случайно хоккеисты сборной команды СССР решили готовиться к олимпийскому турниру на Кавказе, в Домбайской долине, находящейся примерно на такой же высоте. Играть по соседству с орлами поначалу, скажем прямо, было не так-то просто. Акклиматизация наступила на 14—15-й день. Зато потом дышать стало много легче, а оказавшись в обычных условиях, на равнине, почти все игроки сборной смогли тренироваться почти вдвое больше и интенсивнее. Знакомство с условиями высокогорья оказалось неоценимым в ходе самого турнира.

В Кортине д’Ампеццо нам сразу же в какой-то степени повезло. Волею случая наше местожительство оказалось, что называется, на самой верхотуре. Это было как нельзя кстати, потому что, во-первых, мы попали в почти кавказскую обстановку и хотя с определенным перерывом, но продолжили процесс дальнейшей акклиматизации, а во-вторых, как шутили наши острословы, самое нахождение до чемпионата выше канадцев было верным признаком того, что и в турнирной таблице нам уготовано место выше.

Шутки шутками, а удачное решение проблемы акклиматизации оказалось не последним фактором, позволившим советской команде выступать на всем протяжении турнира, не испытывая кислородного голодания, чего, пожалуй, не скажешь о других, и в частности, о тех же канадцах. Все же, по общему мнению хоккейных авторитетов и многочисленных спортивных обозревателей, сборная Канады, а также команда СССР оставались основными претендентами на главный приз.

Начало турнира совпало с прогнозом. Но, как нередко случается, не обошлось без сюрприза, причем преподнесла его команда, шансы которой в канун игр расценивались, прямо скажем, невысоко. Вряд ли кто-либо серьезно рассматривал хоккеистов США как вероятных конкурентов канадцам, спортсменам СССР, Чехословакии и Швеции. Но именно американцы оказались в роли возмутителей спокойствия. Красиво и уверенно победив чехов и шведов, они не посчитались и с монополистами хоккейной славы, заставив канадцев испытать горечь поражения— 1:4!! В воздухе, как говорится, запахло сенсацией. Почувствовав вкус победы, хоккеисты США стремились во что бы то ни стало развить успех и в матче со сборной командой СССР.

Это очень нелегко играть против соперника, окрыленного серией весомых побед, среди которых значилась победа и над самими канадцами! И тем не менее мы этот труднейший матч выиграли со счетом 4:0! Я пишу «труднейший», ибо он действительно был таким, не смотря на довольно внушительное свое цифровое выражение.

И все-таки главное испытание—матч с канадцами — было впереди. Его ждали, к нему обе стороны готовились особенно тщательно, прекрасно сознавая его принципиальное значение. Дело в том, что в двух предыдущих встречах между собой соперники одержали по одной победе, а общий итог забитых и пропущенных шайб оказался также равным — 7:7.

Надо ли говорить, какими были температура, накал матча, от исхода которого зависело, кому быть победителями Олимпиады, чемпионами мира, а в случаях нашей победы — и Европы!

Не стану описывать все перипетии этого поединка. Он был таким, каким и должен быть спор достойных соперников. Замечу лишь, что никогда ранее лично мне не приходилось действовать на площадке в столь головокружительном темпе. Казалось, все мы соревновались в скорости бега с секундной стрелкой, неумолимо отсчитывающей время «хоккейного часа», то бишь трех периодов борьбы, всю остроту которой, право же, нелегко передать словами.

— Вперед! Вперед! — не уставал повторять своим игрокам тренер канадцев Боб Бауэр.

— Смена! — в унисон коллеге восклицал Аркадий Чернышев, вводя в бой свежие резервы.

Во втором периоде темп несколько спал. Усилия, затраченные канадцами в первой трети матча, не прошли для них бесследно. Они явно устали, чего нельзя было сказать о наших ребятах, сохранивших силы для настойчивых контратак.

Канадцы подолгу держат шайбу, стремясь сбить темп, ввести игру в более спокойное для себя русло. Мы же, почувствовав, что соперник несколько сник, усилили и без того быстрые атаки.

Вскоре комбинация Александр Уваров — Юрий Крылов заканчивается мощным броском последнего. Трибуны бурно реагируют на наш успех, и в разноголосье публики все явственнее слышится: «Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!› — боевой клич наших болельщиков, советских туристов!

Те советские люди, кому доводилось находиться далеко от нашей Родины, надо полагать, поймут наше состояние, когда мы, игроки, почувствовали бурную поддержку земляков.

Перерыв между вторым и третьим периодами продлился более... тридцати минут. Случай, наверное, беспрецедентный в истории международных турниров такого масштаба. Однако, как выяснилось впоследствии, все объяснялось проще простого.

Желая растянуть и без того затянувшийся тайм-аут, он был вызван, как объяснили руководители канадской команды, неудовлетворительным состоянием льда, который нуждался в какой-то особой полировке. Наши соперники настояли на том, чтобы администрация катка заново залила лед. И - вот, видимо опасаясь скандала, руководители состязаний уступают канадцам, а публика, наблюдая за тем, как работники катка приступают к заливке льда, начала улюлюкать. Но отдых не помог канадцам исправить положение.

В последней двадцатиминутке Валентин Кузин с подачи Александра Уварова забрасывает вторую шайбу и, как выразился один канадский журналист, «наглухо заколачивает крышку гроба с телами его соотечественников».

2:0! Победа!

Советские хоккеисты впервые становятся «трижды венчанными», завоевав звания олимпийских чемпионов, чемпионов мира и Европы.