Заметки о судействе на олимпийском хоккейном турнире

Провести решающий матч между хоккеистами СССР и Канады было поручено судьям международной категории шведам Алину и Аксбергу. Это почетное право они заслужили своим безукоризненным судейством на олимпийском турнире, большим опытом проведения ответственных международных встреч.

За полчаса до начала игры я зашел в судейскую комнату. Алин и Аксберг были уже там. Они не спеша переодевались, перекидываясь короткими фразами на родном языке. Оба были подчеркнуто сосредоточены. Видимо, сказывалось волнение перед особо серьезным состязанием.

На поле судьи вышли не за четыре минуты до начала игры, как это было принято на турнире, а за семь-восемь минут. Они внимательно осмотрели лед, разметки и ворота. Обнаружилось, что на одних воротах сетки порваны. Очень неприятная вещь! Шайба иногда летит с такой скоростью, что невозможно заметить — прошла она в ворота или нет. Практика хоккейных состязаний насчитывает много случаев, когда шайба, попав в ворота, вылетала: сквозь прорванную сетку, а судьи этого не замечали.

По требованию Алина и Аксберга сетки были приведены в порядок.

Зеленые и красные сигналы, автоматические переключатели, часы для отсчета времени игры и штрафного времени — все это довольно сложное техническое устройство оказалось в полной исправности. Исправной была и сирена, которая душераздирающим воем сигнализировала об окончании времени игры. Между прочим такую же сирену время от времени пускали в ход изобретательные болельщики на трибунах, приводя в замешательство игроков и судей.

Для нашего читателя, несомненно, представит интерес описание и некоторых других деталей оборудования хоккейного поля в Кортина д’Ампеццо.

На лицевых бортах были прочно укреплены веревочные сетки. Стойки, поддерживающие сетки, для предохранения игроков от травм были обтянуты на высоту до 0,5 м толстым слоем фетра. Ярко размеченное поле и борты освещались мощными прожекторами и лампами.

За лицевыми бортами были сооружены закрытые с трех сторон будки для помощников судей у ворот.

Секретарь, диктор и счетчики времени игры и штрафного времени находились на специальном возвышении за бортами, защищенном брезентовым тентом от дождя и снега. Тепло здесь обеспечивали специальные обогреватели, соединенные с кислородными баллонами. С возвышения очень хорошо просматривалось все поле.

По обе стороны возвышения находились скамейки для хоккеистов. Никаких особенных удобств для них не предусматривалось. Игроки спасались от холода, накрываясь одеялами.

Известно, что хоккей с шайбой изобилует силовыми приемами, проведение которых не исключает мелких травм. В связи с этим на ледяном стадионе имелось все необходимое для оказания первой медицинской помощи. Невдалеке от бокового борта дежурил врач, рядом с судейской комнатой имелся хорошо оборудованный медицинский кабинет, за пределами стадиона стояла дежурная машина скорой помощи.

Убедившись, что к состязанию все готово, Алин свистком дал сигнал о начале игры. Команды выехали на середину поля. Традиционные приветствия, обмен вымпелами, выбор сторон, и вот заменяющие хоккеисты покидают поле.

Игроки располагаются по местам. Алин становится в центре поля, произносит «тайм» («время»), дает свисток и одновременно бросает шайбу между крюками плотно прижатых ко льду клюшек советского и канадского центральных нападающих. Стрелки часов начали свой 20-минутный бег.

Судьи заняли места — каждый на своей половине поля, приблизительно в одном-двух метрах от бокового борта. По ходу игры они непрерывно перемещались, чтобы своевременно оказаться как можно ближе к месту борьбы за шайбу.

Алин и Аксберг четко взаимодействовали друг с другом. Часто Алин уходил за линию ворот, чтобы при атаках не просмотреть момента гола, при необходимости немедленно узнать мнение помощника судьи у ворот. В это время Аксберг контролировал синюю линию.

Но вот атака отражена, шайба выброшена защищающимися в среднюю зону. Аксберг уже у красной средней линии, а Алин — у синей. В зависимости от того, на чьей половине поля развертывалась борьба, менялись и роли судей.

Жесты Алина и Аксберга скупы, ими они пользуются только в самых необходимых случаях. Вот плавными движениями судьи несколько раз скрещивают руки. Этим они показывают, что не остановят игру, хотя игроки и зрители считают, произошло нарушение правил. Такой жест применяется, например, когда шайба, посланная защищающимся игроком партнеру со своей половины поля, непроизвольно откатилась за линию ворот противника.

Внезапно оба судьи поднимают руку вверх. Значит они заметили, что шайба умышленно послана защищающимся со своей половины поля за линию ворот противника, чтобы затянуть игру. Через мгновение раздается свисток. Игра остановлена. Судьи указывают вытянутой рукой на нарушителя, на место, где он совершил проступок, а затем один из судей показывает пальцами число штрафных минут.

Вот, собственно, весь арсенал жестов, позволяющий четко фиксировать на тех или иных ситуациях внимание игроков, судей и зрителей.

С самого начала игры шведские судьи показали, что они будут пресекать попытки любой из сторон перейти границу дозволенного правилами.

Вот один из канадцев переносит клюшку над головой стоящего к нему спиной советского хоккеиста и при этом умышленно толкает его руками в шею. Судьи сразу же удалили канадца на 2 минуты.

Сидоренков догоняет убегающего с шайбой канадского нападающего, пытается выбить шайбу клюшкой, но не достает ее. Тут Сидоренков и цепляет клюшкой за конек канадского спортсмена. Тот падает, теряет шайбу, а Сидоренкову приходится отправляться на скамью для оштрафованных.

Стремительно продвигается вдоль борта Хлыстов. Канадский защитник не успевает опередить его и решается на крайнюю меру. Он «припечатывает» Хлыстова к борту. Свисток Алина — и нарушитель получает две минуты штрафа.

Удаляя игрока с поля или фиксируя взятие ворот, судьи подъезжают к секретарю и сообщают ему либо сущность проступка игрока, его номер, время штрафа, либо номера двух игроков — забросившего шайбу в ворота и оказавшего ему помощь в этом. Диктор незамедлительно сообщает зрителям решение судьи.

Энергичные действия судей способствовали тому, что игра, несмотря на крайнюю напряженность, в основном, протекала в рамках разрешенного правилами. Судьи своевременно уловили и критический момент, который наступает рано или поздно почти в каждой игре. Такой момент возник, когда канадские хоккеисты потеряли надежду отыграться.

Счет 2:0. До конца игры 2—3 минуты. Канадским спортсменам надо забросить три шайбы и не пропустить в свои ворота ни одной. Можно ожидать, что проигрывающая команда решится на крайние меры.

Так оно и есть! Некоторые канадские хоккеисты делают ставку на развязывание драки. В этот критический момент самообладание не покинуло Алина и Аксберга. Двух канадцев за грубость удаляют с поля. Вместе с ними покидает лед советский хоккеист, пытавшийся ответить на грубость. Порядок восстановлен, игра вводится в нормальное русло.

Напряженное до предела состязание, протекавшее в чрезвычайно быстром темпе, изобиловавшее острыми ситуациями, благополучно приходит к концу. В этом — несомненная заслуга и шведских судей Алина и Аксберга.

Их спокойная манера судейства, уверенность и решительность действий, глубокое понимание игры внушали уважение игрокам и зрителям.

Мы говорим прежде всего о манере судейства, так как принципы его сложились давно, и они неоспоримы. Чаще всего возникают споры по поводу толкования правил. Единого, утвержденного Международной хоккейной федерацией толкования правил нет. Но после того, как по спорным вопросам на крупных соревнованиях достигается договоренность — толкование становится общепринятым.

Другое дело — манера, стиль судейства. Они строго индивидуальны, но в известной мере все же должны соответствовать общепринятым «нормам», традициям.

К сожалению, на олимпийском хоккейном турнире эти традиции порой нарушались. Так, не получила одобрения подчеркнуто резкая жестикуляция одного из судей. Неприятно выглядели у некоторых зарубежных судей позерство, излишняя темпераментность, или, наоборот, флегматичность.

По разному относились судьи на турнире к выбору места в игре. Если Алин и Аксберг, как мы показали ранее, строго разграничивали между собой зону контроля, максимально приближаясь к узловым пунктам борьбы, то некоторые другие судьи не делали этого. Так, Леконт (Канада) и Тварз (Голландия) в некоторых играх весьма редко выходили за линию ворот. Они часто менялись сторонами и половинами поля. И тот и другой иногда передвигались в середине поля по продольной оси. Хаузер (Швейцария) предпочитал находиться главным образом в нейтральной зоне и очень близко к боковому борту.

При вбрасывании шайбы большинство судей находится близко к точке вбрасывания. Обычно они не поворачиваются спиной к месту вбрасывания, а продолжают следить за развертывающейся борьбой. Некоторые судьи производят вбрасывание в зависимости от того, кто из них оказался ближе к месту вбрасывания в момент остановки игры. Все судьи стараются своевременно занять место у средней, красной и синей линий до пересечения их шайбой.

Много ли было ошибок у судей на олимпийском турнире? Достаточно. Назовем наиболее характерные из них. Вот с поля удалены сразу три игрока. Вместо третьего, оштрафованного, на лед вышел запасной игрок. По истечении штрафного времени один из игроков был вновь выпущен на поле. Но игра не была остановлена и запасной хоккеист не покинул поля.

Несколько шайб было забито из положения «вне игры» (матчи Австрия—Италия, Швеция—Швейцария и другие).

В одной из встреч судьи не заметили взятия ворот. Игра продолжалась. По требованию помощника судьи у ворот и секретаря игра была остановлена, а взятие ворот засчитано.

К проведению игр на олимпийском турнире было допущено 17 судей. В их числе Алин, Аксберг (Швеция), Хаузер, Бернгард (Швейцария), Адамик, Тенча (Чехословакия), Старовойтов, Канунников (СССР), Леконт (Канада), Тварз (Голландия), Заржецкий (Польша), Унгер (Германия), Деметц (Италия). Наиболее трудные матчи судили Алин, Аксберг, Хаузер, Бернгард, Леконт и Тварз.

На турнире произошел беспрецедентный случай: в руку чехословацкого судьи Тенчи попала шайба, нанесшая ему серьезную травму. С переломом руки Тенча вынужден был покинуть поле и после этого участвовать в судействе не мог.

Интересно, как оценивали судьи правильность выполнения толчков. Обычно штрафовались только сильные толчки на борт, связанные с угрозой нанести повреждение. За прижимание к борту противника, легкие и неопасные толчки игроки не наказывались.

Канадцы и американцы, атакуя игрока с шайбой, особенно сзади у борта, держат клюшку высоко поднятой и при этом накладывают руки на голову противнику. Судьи не обращали на это внимания. Удары клюшкой по рукам, ногам и туловищу также штрафовались редко. Между тем в результате такой «обработки» Сологубов и Трегубов были вынуждены временно прекращать игру.

Большинство хоккеистов стойко переносили силовые приемы и продолжали играть, не апеллируя к судьям и зрителям. Несколько игр сопровождалось откровенной дракой. В этих случаях судьи (Старовойтов, Унгер и другие) энергично разнимали игроков.

Судейство на олимпийском турнире и на чемпионате СССР 1956 года имело и сходные черты и различия. К сходным чертам следует отнести единство правил игры и почти полное совпадение в их трактовке. Различны же манера судейства, выбор места и подход к оценке границ допустимого в применении силовых приемов.

Принятая у нас манера судейства проста и непринужденна, она не требует пересмотра. С накоплением опыта проведения крупных международных состязаний к нашим судьям придет внешнее спокойствие и уверенность в действиях. Что же касается выбора места на поле, то наиболее близка нам система, продемонстрированная на олимпийском турнире шведскими судьями.

Очевидно, придется пересмотреть отношение к оценке границ дозволенного в применении силовых приемов. Более четко и разумно определить эти границы — задача ближайшего будущего.

В 1957 году советским судьям по хоккею с шайбой предстоит отлично обслужить состязания на первенство мира, которые будут проходить в Москве. Необходимо глубоко изучать практику судейства международных состязаний, чтобы прийти к очередному чемпионату мира хорошо подготовленными.