Герой проекта «Бессмертная команда» - хоккеист, футболист, тренер, функционер, Дмитрий Николаевич Богинов – автор первой хоккейной сенсации в СССР – серебро горьковского «Торпедо» 1961 года, фактический отец украинского хоккея и организатор хоккея в Тольятти.

Дмитрий Богинов родился 7 мая 1918 года в деревне Кулотино тогда еще Новгородской губернии в семье механика Балтийского флота Николая Васильевича Богинова и его супруги Маргариты Александровны, которая работала там же корабельным врачом.

В 1952 году Дима Богинов, которому было тогда тридцать с небольшим, поступил в знаменитый ленинградский ГЦОЛИФК имени Лесгафта на специальное отделение школы тренеров по футболу и хоккею, и специальность тренера спустя три года получил именно по этим двум видам спорта.

С 1930 года его семья уже постоянно проживала в Ленинграде. В 1935 году Дмитрий окончил школу фабрично-заводского ученичества завода «Красногвардеец» в Ленинграде, затем еще два года работал слесарем на том же предприятии, а в 1937 году стал футболистом команды мастеров «Красная Заря», а спустя год – тренером команды завода имени ОГПУ. В позднесоветские времена это предприятие станет известно как Ленинградское оптико-механическое объединение имени В.И. Ленина. Или просто ЛОМО.

Известный журналист Лев Россошик поведал о том, что рассказывал ему Дмитрий Николаевич:

Дмитрий Богинов:

– «В 1938 году, после полученной серьезной травмы коленного сустава, я поступил работать тренером в команду завода имени ОГПУ, где вел секцию футбола, а через месяц был призван в Советскую Армию» ...

А затем в его «личном листке по учету кадров» следующая запись – IX 1938 – I 1946 – служба в Советской Армии. Этот листок – анкета Богинова, с данными, которые он сам решил обозначить. «Участвовал в боях с белофиннами и немецкими фашистами», - пишет он своей автобиографии.

О начале войны он узнал в Озерках под Ленинградом.

Дмитрий Богинов:

– «Приехал домой накануне вечером. Из Таллина. Служил там в морском экипаже. Мы, танкисты, были к нему приписаны» ...

Богинов говорил короткими фразами. Когда внезапно замолкал, собираясь с мыслями, старался не перебивать, но тут не утерпел, поинтересовался: «Неужели никто не догадывался, что война начнется?» — Нет. И хотя от перебежчиков знали вроде, что немцы полезут сегодня-завтра, никто в это не верил. У нас с ними по морю прямого контакта не было, и мы вообще были не в курсе. А тут еще в десятых числах июня приехал какой-то инспектор из штаба флота. И возмутился: почему все офицеры в части? Никого даже в короткую увольнительную не отпускали. А после удивления штабного чина чуть ли не все разъехались кто куда. Целая неделя отдыха, думали. Я на мотоцикл — и в Питер. Коляску предусмотрительно в кустах припрятал. Думал, на обратном пути заберу. Забрал… Ехал не спеша, всю ночь. Добрался под утро. Поспал немного. Взял жену, ребенка — и в Озерки. Отдыхать так отдыхать. Компания собралась большая. Поддали, как положено.

Дмитрий Богинов:

— «Как всегда, не хватило. Меня на мотоцикле в магазин отправили. Как был, в трусах за руль. Выезжаю на шоссе — у репродуктора толпа. Заметили военные номера — и в погоню. Я в соседний поселок — и там куча народа радио слушает. Что случилось? Война! Я назад. Приезжаю, рассказываю. Не успел гимнастерку нацепить — патруль тут как тут. Велели срочно явиться в комендатуру на Садовой. Я туда — не подступиться. Все-таки добрался до какого-то начальника, что делать, — спрашиваю. Никто не знает. Говорю, поеду в свою часть. А мне в ответ: твоей части уже нет. Как нет? Оказалось, как дали по ней дальнобойными, так ничего не осталось… Но я все равно рванул в Таллин, явился в штаб флота. А там тоже полная неразбериха. Уж точно до какого-то там лейтенанта Богинова. Тогда решил ехать назад, в Ленинград. Мотоцикл спустил в овраг — он уже был не нужен: бензин негде было взять. Кое-как на перекладных добрался. Там войны еще не было. Я опять в комендатуру. Мне говорят: принимай роту ополченцев. Спорить было бесполезно — приказ. Так я попал во 2-ю дивизию народного ополчения» ...

Будучи ополченцем, Богинов взял, да у угнал у немцев танк. Сходив к ним в тыл, в разведку. В «родной» части поступок оценен не был.

Дмитрий Богинов:

— «Меня за это чуть к стенке и не поставили. Таскали от начальника к начальнику: «Они сейчас из-за твоей провокации на нас пойдут». Я уж и сам был не рад, что в эту авантюру ввязался. Но уж больно по танку соскучился. Дело до командарма дошло: «Если бы не твоя медаль «За отвагу», я бы тебя расстрелял». А через день и вправду началось: немцы полезли и вброд, и через мост. Я предложил взорвать его. «Ты что, мы по нему назад пойдем». А куда назад, когда они уже здесь… С двух сторон обошли, вот-вот кольцо замкнётся. Говорю: пока не поздно, отступать надо. А в ответ: «Приказ поступит — будем отступать». А от кого приказ — где оно, командование? Говорю: поздно будет. Не понимают»...

В итоге и действительно оказалось поздно.

Дмитрий Богинов:

— «Все отступили, а мы оказались в окружении. Много людей потеряли, прорываясь к своим. По глупости, конечно — ушли бы раньше, сотни остались бы живы. Отступали по побережью. Там меня и ранило в кисть правой руки. Мне бы вытащить осколок сразу, но рядом — никого, сам же не сообразил» ...

С августа по ноябрь Богинов лечился в ленинградской Военно-медицинской академии, выписался 5 ноября, который вспоминает как день своего рождения. Когда ожидал переправы на берегу Невы еще с пятью красноармейцами, его окликнули. Оказалось, что в больнице забыл документы. Пока возвращался, в тех красноармейцев попал шальной снаряд.

Всего за время войны Богинов не раз получал ранения – «в руку, колено, стопу, плечо и грудь», как значится в его личном листке.

Дважды за время войны Богинов оказывался в штрафроте.

Дмитрий Богинов:

— «После Сталинграда командовал танковой ротой. 12 танков. Катим, а по обеим сторонам дороги на столбах наши люди. Повешенные. И пушка немецкая прямой наводкой бьет. Ну я и озверел от увиденного. И пушку подавил, а потом еще искромсал гусеницами какой-то коровник. А в нем, оказывается, раненые немцы были… Меня под трибунал — ты что творишь! Хорошо не расстреляли сразу — случайная встреча с командующим помогла, Рокоссовским Константин Константиновичем, будущим маршалом, а тогда еще генерал-лейтенантом. Он меня знал. Что я мог ответить ему на вопрос, как я под арестом оказался? Правду и рассказал… Отпустили меня в тот же день. Но вновь отправили в штрафроту… Там ведь званий не бывает… Потом восстановили, конечно» ...

Наград у Богинова был полный пиджак. Орден Красного Знамени, Медаль «За отвагу». Но в разделе «Какие имеет ордена и медали Союза ССР» того же личного листка все его графы пусты.

Как ни отнекивался Дмитрий Николаевич, но все-таки открыл шкаф. На отвороте пиджака — иконостас из орденов и медалей. Правда, по признанию тренера, надевал он этот пиджак всего два раза в жизни — на 20-летие Победы и в середине восьмидесятых, когда определял младшего сына Димку в суворовское училище.

Дмитрий Богинов:

— «Зачем их надевать? Кому вообще интересно что-то знать про войну?» …

Орден Красной Звезды его старший сын распилил лобзиком...

Чуть ниже раздела госнаград отметка «не привлекался» под вопросом о судебной ответственности. Хотя в молодости он был известен криминальным, как в 90-е бы сказали, авторитетом.

О блатных делах своих он не писал. Производственные характеристики Богинова тоже были чисты. «Политически грамотен. Морально устойчив. Взысканий не имеет. Рекомендуется для выезда за границу в составе спортивной делегации», - отмечалось в партийно-производственной характеристики на товарища Богинова, «члена КПСС с 1950 года».

Дмитрий Богинов:

— «После демобилизации в 1948 г. я целиком отдался тренерской работе по хоккею и футболу и участвовал в организации команды по хоккею с шайбой на базе завода имени ОГПУ»...

В 1946 году Дмитрий Богинов в звании Гвардии майора запаса продолжил футбольную карьеру, начав выступать за ленинградский «Зенит». Так теперь стала называться та самая команда завода ОГПУ. Параллельно он был и старшим тренером футбольной и хоккейной команд заводского коллектива, а в 1947 году сосредоточился на роли наставника.

В скором времени он окажется в Горьком, найдя «свою команду». Но пока, в 1950 году, он поработал в Симферополе – старшим тренером команды Таврического военного округа. С 1950 по 1953 годы тренировал ленинградские «Трудовые резервы» по футболу и хоккею, затем еще два года – команды добровольно-спортивного общества «Наука».

Вскоре доктора порекомендовали Богинову сменить слишком влажный ленинградский климат, и 3 мая 1955 года он – тренер команды мастеров по хоккею с шайбой ДСО «Торпедо» (Горький). Соответствующее трудовое соглашение было подписано сроком до 1 января 1956 года. В Горьком он задержался на восемь лет.

В 1961 добился серебра чемпионата СССР, уступив только ЦСКА. В 1963-м ушел. «В связи со сложившимися отношениями внутри коллектива, которые не могут способствовать повышению результатов, прошу освободить меня от обязанностей начальника и старшего тренера команды мастеров «Торпедо», - указал Богинов в своем заявлении от 15 мая 1963 года. Под руководством Дмитрия Николаевича в «Торпедо» выросла целая плеяда высококлассных игроков, самыми известными из которых были Виктор Коноваленко, Роберт Сахаровский, Игорь Чистовский и Лев Халаичев.

После этого Дмитрий Николаевич отправился в Киев, создавать хоккейную команду в столице Украины. В хоккей тогда в республике не играли и все пришлось создавать с нуля. Богинов пригласил в «Динамо» Киев известных хоккеистов из Москвы, Ленинграда и других городов, оказавшихся не у дел в своих командах.

Команда была включена во вторую группу первенства СССР и в первом же сезоне заняла высокое шестое место. На второй сезон киевляне выиграли свою группу и вышли в высший дивизион. «Динамо» Киев сумело закрепиться в первой группе. В 1968 году Дмитрий Николаевич покинул команду.

Некоторое время Богинов тренировал московский «Локомотив» и свердловский «Автомобилист».

В мае 1975 года в Тольятти решили создать хоккейную команду. Тренировать ее было поручено Дмитрию Николаевичу Богинову. Он занимался и подбором игроков и пригласил в Тольятти известных игроков, таких как Сергей Мошкаров, Владимир Городецкий, Валерий Зубарев, Александр Зозин, Анатолий Карпов, Сергей Верещагин, Вячеслав Оськин... и многих других. Богинов построил всю работу по созданию в городе крепкого хоккейного хозяйства, и профессиональной команды мастеров.

Три года Дмитрий Николаевич проработал в Тольятти и немного не дотянул до выхода его команды в первую лигу. В 1978 году он ушел, оставив «Торпедо» своему помощнику Валерию Гущину.

Таким образом Дмитрий Богинов стоял у истоков сразу трех периферийных хоккейных коллективов добившихся с ним, или в последствии серьезных успехов.

В дальнейшем Богинов в течении восьми лет руководил Федерацией хоккея РСФСР.

Ушел из жизни Дмитрий Николаевич Богинов 4 июня 1992 года. Похоронен на кладбище поселка Ромашково в Подмосковье.

В статье использованы материалы Льва Россошика.