Старший лейтенант Сидоренков

О великих спортсменах и тренерах всегда ходят самые невероятные слухи, и, как правило, особенно популярна тема – доходы и безбедная жизнь людей, отдавших себя большому спорту. На самом же деле в Советском Союзе многих хоккеистов, завершивших карьеру, старались не вспоминать уже через мгновение после того, как им, не в самой, скажем, торжественной обстановке, вручали трудовую книжку с пометкой «Уволен по собственному желанию». Тех, кому, все же, посчастливилось попасть в команды мастеров в качестве тренеров или на какие-то иные должности и оставшихся в хоккейной обойме, можно было пересчитать по пальцам.

Среди простых людей бытовало расхожее мнение, будто мастера спортивных баталий – весьма состоятельные люди, обласканные не только судьбой, но и советскими, хозяйственными и партийными органами, в том числе - обласканы материально. Историй таких великое множество, однако все они были всего лишь выдумкой поклонников спорта, придававших своими рассказами особое значение и таинственность своим кумирам. Действительно, жили они лучше, чем обычные граждане, но справедливости ради, скажем, что никаких баснословных зарплат и накопленных сбережений не было у большинства из них и в помине.

В Советском Союзе, безусловно, была возможность устроить бывшего игрока на должность детского тренера. Проблем здесь никаких не было, ведь большинство хоккеистов имели высшее спортивное образование, а у того, кто имел в своем багаже только школьный аттестат, звание «Мастер спорта» приравнивалось к среднему спортивному образованию. Это было очень неплохо, ведь игрок, повесивший коньки на гвоздь, оставался в профессии и переучивать его не было никакой необходимости. Сложность заключалась лишь в том, что таких мест в стране было не так уж и много. Поэтому, зачастую о хоккейных ветеранах практически сразу забывали, никто и не собирался думать про их будущее.

Позиция эта во все времена представлялась странной, не соответствующей реальному положению дел. Вроде бы превозносили мастеров советского спорта, это – политика, а закончил карьеру – ты отработанный материал. Не стал исключением из общего правила и Генрих Сидоренков, которому до выхода на пенсию оставалось всего-то три года, но в 36 лет, приказом Министерства обороны он был уволен с воинской службы с формулировкой «...уволить по состоянию здоровья». Для прославленного хоккеиста началась совершенно новая жизнь, полная горечи и разочарований.

После окончания карьеры Генрих Сидоренков очень долго не мог найти для себя более-менее приемлемого занятия. Финансовые трудности с каждым днем усугублялись, он был вынужден продать автомобиль, чтобы хоть на какое-то время семье хватало денег. Уже взрослым, заслуженным человеком, Генрих попытался учиться в институте имени Лесгафта. Но парадокс заключается в том, что опыт, приобретенный Сидоренковым в хоккее, оказался совершенно невостребованным и волею случая он оказался нужен в совершенно неожиданном для себя месте – Ваганьковском кладбище.

Ему нравились люди, с которыми он там работал. Они чем-то напоминали ему партнеров по ЦСКА — доброжелательные, откровенные души. Люди с неудавшимися судьбами, которые, в свою очередь уважали Сидоренкова за добросовестное отношение к делу. Иногда, как человеку крайне ответственному, администрация кладбища поручала ему деликатные задания. Мало кто знает, но именно Генрих Сидоренков руководил бригадой землекопов, хоронивших, например, застрелившегося экс-министра внутренних дел СССР Николая Щелокова и его жену, также покончившую жизнь самоубийством полутора годами раньше своего супруга.

Со временем были попытки устроить его на другую работу, но Сидоренков категорически от всех предложений отказывался, говорил, что его вполне устраивает работа на кладбище. Можно ли утверждать, что ему так и не удалось найти свое место в жизни? Несомненным остается тот факт, что это был его выбор. К сожалению, будучи первоклассным защитником на хоккейной площадке, в жизни после хоккея Генрих Сидоренков себя защитить так и не сумел. Его, знаменитого на весь Советский Союз хоккеиста, вне всякого сомнения, можно назвать человеком со сложной и нелегкой, судьбой.

Крутой поворот

Вот и все – наступил последний день в твоей долгой хоккейной жизни. Сегодня ты в последний раз выйдешь на лед, в последний раз ощутишь горячее дыхание борьбы, в последний раз примешь на себя шайбу. В последний раз...

Как быстро летит время. Кажется, еще вчера ты пришел на стадион Юных пионеров и стал заниматься легкой атлетикой и лыжами, а потом сменил привязанность, увлекшись хоккеем с мячом и футболом.

...Шел 1944 год, приближался конец войны, и в Москве все больше и больше людей выходили на спортивные арены. И ты, 13-летний Генрих Сидоренков с Беговой, неугомонный, как все мальчишки, конечно же, сразу, без оглядки окунулся в мир спорта. Частенько приходил на стадион без маковой росинки во рту, но сразу же забывал о еде, когда начиналась тренировка или игра.

Неужели уже 22 года прошло? Ну и ну! И ты уже не тот 13-летний мальчишка, а 35-летний хоккейный ветеран, чемпион мира того 1954 года, когда наша сборная впервые приняла участие в мировом первенстве, чемпион Олимпийских игр 1956 года, многократный чемпион СССР, Генрих Иванович, как зовут тебя в команде СКА МВО, в которой ты сегодня проводишь свой последний матч.

За твоими плечами около 300 игр, свыше 40 заброшенных шайб. Ну что ж, не подкачай Генка, так ведь звали тебя в команде теперь далекого уже 54-го Сева Бобров и Женя Бабич, Дима Уколов и Коля Хлыстов, Саша Уваров и Коля Пучков. Какие ребята, какие парни, какие друзья! Рубашки последней не пожалеют.

А помнишь, когда тебя, 18-летнего, приняли в команду «Крылья Советов», с каким вниманием отнеслись к тебе старшие товарищи – Михаил Бычков, Сергей Митин, Алексей Гурышев. Ты был счастлив, что вот так запросто беседуешь с самим Кузьмичом – Владимиром Егоровым, играющим тренером команды, сидишь в одной раздевалке с известными во всей стране хоккеистами.

В 1951 году тебя призвали в армию, и с тех пор ты был неразрывно связан с армейским хоккеем: 1951 – 1962 гг. – в ЦСКА, 1962 – 1964 гг. – в СКА (Ленинград), 1964 – 1966 гг. – в СКА МВО.

Как будем жить дальше, товарищ старший лейтенант Сидоренков?

И здесь жизнь повернулась к олимпийскому чемпиону своей оборотной стороной. 9 марта 1967 года старший лейтенант Генрих Сидоренков был уволен с воинской службы по ограниченному состоянию здоровья. В 36 лет. До получения военной пенсии ему оставалось служить 3 года. А на руках больной сын Юра (он умрет через 6 лет в 20-летнем возрасте) и двухлетняя Татьяна. Правда, жена Евгения Дмитриевна – верный друг и помощник, но ведь он, Генрих, - единственный кормилец в семье. Жена все время занята с детьми.

Кстати, что это такое – «ограниченное состояние здоровья»? Не те ли травмы, которые получил за многие годы выступлений на ледяных полях? Здесь и перелом костей носа, и остаточные явления повторных травм головы. Все косточки ноют от шайб, которые смело принимал на себя. Да, не одними розами усыпан был спортивный путь Сидоренкова.

- Вот так, - говорит сейчас с горечью и обидой Генрих Иванович, - я стал будто лишним человеком. Когда играл, когда приносил славу родному ЦСКА, нашей стране, со мной считались, высокие начальники спешили навстречу и жали руку, отечески похлопывали по плечу: «Молодец, Генрих!» И вдруг все отвернулись от меня, и я, по существу, оказался у разбитого корыта.

Ведь как я жил? Играл, тренировался до седьмого пота и… ни о чем не думал. Взрослый ребенок. За нас Тарасов и его помощники думали. Сборы, сборы, сборы. Анатолий Владимирович любит говорить, что он заставлял нас учиться. Но как? Его любимое выражение: «Учись, учись, но деньги ты у нас получаешь». Ничего не скажешь, хорошие деньги, но на сколько их хватит? Да и не в деньгах счастье, хотя, как же без них?

Обида сжигала меня. Родной клуб от меня отвернулся. Однажды я случайно встретился с начальником ЦСКА Николаем Петровичем Щитовым. Он спросил, где я работаю. Я ответил, что пока нигде. «Ну, ничего, - сказал Щитов, - тебе профсоюзы помогут». Пошутил, значит.

Но я пока не сдавался. Все-таки за годы активных занятий спортом сумел закончить школу тренеров и хотел работать по специальности. Я еще не мыслил себя без хоккея, мне казалось, что мои опыт и знания пригодятся. Но… Около года обивал пороги Федерации хоккея РСФСР, различных клубов. Меня обещали трудоустроить, но все напрасно. Наконец, поехал работать в Загорск. Пробыл там год, вернулся к семье. По совету Николая Сологубова уехал в Рудный. Честно скажу, деньги были нужны вот и сорвался с места. Но там не сработался с местным руководством: обещают одно, делают другое. Вновь вернулся в Москву.

Круг замкнулся. Хоккей от меня, а я от хоккея отходили все дальше. Что делать? И тут друзья сделали неожиданное предложение: пойдем с нами работать гравером на кладбище. Сначала возмутился: как я, заслуженный мастер спорта, олимпийский чемпион, и вдруг – кладбищенский работник? Но жизнь, она любого укатает. Согласился. И знаете, получилось. Руки у меня правильно построены.

Стыдился ли я своей работы? А почему? Я не умею рубить мясо, зато хороший гравер. Правда, сейчас я уже гравером не работаю. Руки не те стали. Ныне я диспетчер в Боткинской больнице. Оклад – 100 рублей.

Совсем недавно в ЦК КПСС состоялась беседа с тренерами футбольных команд высшей лиги. Выступавшие на ней называли недопустимым такое положение вещей, при котором вчерашние кумиры, завершив свои выступления, оказываются не у дел.

Судьба Сидоренкова – наглядный пример тому.

«Советский спорт» 1989 г.

PS: Этот материал был опубликован в газете «Советский спорт» 14-го июня 1989 года, а через полгода Генриха Сидоренкова не стало. У его могилы отзвучали последние, прощальные слова. Заплаканный Анатолий Тарасов произнес короткую речь, в которой утверждал, что более смелого и отважного защитника, чем Сидоренков, в нашем хоккее, когда дело доходило до силовых поединков, не было.

В публикации использовались материалы А.Петрова.