Красный гладиатор. III часть

Анатолий Владимирович Сеглин, о друзьях, коллегах, товарищах по команде, исторических личностях. Коротко, но емко. Как только может простой русский человек, и в то же время легендарная личность, которая за словом в карман не полезет. Без купюр...

Анатолий Сеглин: Игрок, тренер, судья, администратор!

А.Сеглин про футбол во время войны:

«...Мы тогда стали гонять футбольной командой по всему Союзу. Где только ни были: Ташкент, Андижан, Бухара, Краснодар, Чита... Сколько зарабатывали, столько и отдавали на строительство самолетов. Сами получали только на проезд. Но возили с собой боксера, Серегу Щербакова. Класснейший парень, чемпион Советского Союза. Маленький такой, коренастый - ходил, охранял нас. Было от чего, кстати. Мы же хулиганили немножко. Молодые совсем: «Давай вина выпьем!» Пару раз только боксер нас и спасал. Старостин хорошо к нему относился: «Возите его с собой, пусть понюхает пороху...» Как-то в Ташкенте винную палатку перевернули. Надо было местным напакостить, как-то не так нас приняли и не так поняли. Это я придумал. А давайте, говорю, перевернем. Нахулиганим...»

А.Сеглин про Всеволода Боброва:

«...Отловил я Севу, принял на плечо, ему больно, конечно. А тот после момент улучил, когда я расслабился, и ка-а-к клюшкой дал по нижней губе! Шесть зубов разом вылетело. Во рту языком их чувствовал. Бобра, конечно, с поля выгнали, а я в больницу полетел. Зубы назад вправлять. У меня свой «Москвич» стоял у стадиона. На нем и поехал. Вставили мне зубы обратно, но дерьмово получилось. Потом друг-доктор посмотрел на это дело: «Что их жалеть, давай вырвем все?» И вырвал. Протез поставил. На следующий день сборной уезжать на чемпионат мира, а Всеволода Михайловича не берут. Из-за этого! Дескать, хулиган, бандит, все такое... Я лежал с загипсованным лицом - так Бобров ко мне пришел. Коньяк принес, водку. Я хоть загипсованный, все равно все с ним убрал, через сосочку. Шепчу ему: «Прощаю!» - «Надо написать...» Написал я бумагу, что претензий не имею, Бобров ее в Спорткомитет отвез. Подружились мы после этого с Всеволодом Михайловичем. Он поехал на чемпионат мира и стал лучшим игроком. Всю Канаду один обыграл...».

А.Сеглин про Николая Старостина:

«...Николай Петрович – первый человек в моей жизни. Во-первых, пригласил в «Спартак» играть, еще до войны. Правда, в бенди. Сам Николай Петрович хорошо играл на правом краю. Когда Старостин меня в «Спартак» пригласил, я, конечно, старался ему подыграть. Хоть забивал больше, чем он. Шло у меня это дело, хоккей с мячом. Потом Старостиных всех посадили. Я знаю, за что. Дело у них было очень простое. Сидели за одним столом, как мы с тобой, Старостины, Леута и еще какой-то человек. И кто-то из Старостиных обронил: «Нам все равно, где играть – что в Германии, что в Советском Союзе...»

А.Сеглин про первый инвентарь:

«...Когда начинали играть, не знали, где клюшку купить, как ее взять, чем обмотать. Теннисисты нам показывали - на примере ракетки - как ее обхватывать рукой. А то лупили по шайбе, как дубиной. Зденек Зикмунд говорил: «Неужели вы, дураки, не понимаете, что клюшка должна быть одного веса?! У наших ракеток вес до унции рассчитан, и то лишнее чувствуем». Потом-то ко мне Владик Третьяк подходил: «Толя, мне нужна клюшка только 410 граммов!» Я посмеялся было: «Владик, да они все одинаковые, бери какую хочешь!» - «Нет, мне только 410. Ты себе представь, я эту клюшку за игру сто раз поднимаю. У руки инстинкт на этом весе построен...» Только Зденек, теннисист, догадался клюшку строгать и чуть загибать. Мы-то и думать не думали, что от этого прок будет...».

А.Сеглин про переход в канадский хоккей:

«...Мы в «Спартаке» в мяч играли, а кто-то пришел к нам в команду и предложил новую игру попробовать. Почему я в это дело ввязался - понять и сейчас не могу. Я сомневался. Тогда о шайбе так думали: «Да зачем она нам»? Кто-то шепнул: «Берись, хорошее, наверное, дело будет». Так тогда и рассуждали: может будет, а может и не будет. Я одним из первых взялся. Здоровенных клюшек сам наделал. На «Динамо» потом игроков набирал: «Что боишься? Попробуй!» Игоря Нетто так нашел. У Кости Малинина, известного футболиста, хорошо игра пошла. Володя Горохов целиком перешел на шайбу, с первого дня влюбился в это дело. Только отказывался обмундирование надевать. Я, говорит, и так справлюсь...».

А.Сеглин про Первый Чемпионат СССР:

«...Мы, Спартак, должны были выигрывать первый Чемпионат Советского Союза. Первый круг в финальной пульке и у Динамо выиграли и у ЦДКА. А потом проиграли весь второй круг. Динамо по разнице шайб победило. До сих пор не знаю, что с нами стряслось. Судьи динамовцам помогали с первого же матча. Не исключаю, что динамовцы быстрее дали взятку...».

А.Сеглин про Анатолия Тарасова:

«...Самодур он был. Мог сегодня ласково с тобой разговаривать, а назавтра обложить последними словами. Водилось за ним такое. Выпить любил, да как!.. Только налей!...».

А.Сеглин про Константина Бескова:

«...С Бесковым я был в хороших отношениях. Домой ко мне часто приезжал. Мне Костя говорил, бывало, в шутку: «Ненавижу тебя!» Я ему: «Тебя-то Костя, я не бил – ты был техничный». В самом деле, изумительно техничный парень...».

А.Сеглин про Николая Озерова:

«...Вот Коля – самый близкий мой друг. В поездках постоянно с ним общались, всегда вместе были. Он как комментатор едет со сборной СССР куда-нибудь, а я в хоккейной сборной двадцать лет администратором был. Нину, жену мою, хорошо знал. Не пил, правда. Даже не знаю, почему. Только приходил вечером – чай, кофе. Все...».

А.Сеглин про Василия Сталина:

«...Очень хороший человек был. На генералов орал, а на спортсмена - никогда. Обожал, как ребенок. И про жилье расспросит, и про детей, и какая у тебя машина. «Ты почему на таком говне ездишь? Давай, я тебе «Победу» сделаю или «Волгу». Бобер много от него нахватался. Потому и тренером хорошим стал. Всем хотел помочь, как Василий Иосифович. Бобер, между прочим, шел в Моссовет к любому человеку. Нахал, как я...».

А.Сеглин про Тарасова и Тихонова:

«...Тарасов больше подходил к игрокам сам. Все его уважали – какой бы ни был, а это Тарасов. Сам играл, тренер он великий. Равнять Тихонова и Тарасова нельзя, разный калибр. Поэтому к Тарасову шли игроки, не очень-то и требовалось их уговаривать. Хотя, мог выгнать за попойку, как Витю Полупанова. А Фирсова он просто обожал...».

А.Сеглин про доносы в КГБ:

«...Много раз читал досье, на меня составленное. Меня поначалу очень напугала запись: «Частые выпивки за границей», а потом приятель из органов сказал, что это хорошая запись. Так и надо. Я часто приходил в посольский магазин и набирал в нем полную сумку. Три Виски, три Джина, три коньяка. Все считалось и тут же доносилось куда следует. Сычу кто-то однажды сказал: «Что за богач у вас берет Джин»? Что ни сделаешь – вопросы от органов. Наш массажист Жора Авсеенко как-то выдал во время американского обеда – дескать, у капиталистов молоко получше нашего. Нам отправляться в какое-то турне, а массажиста нет. Что делать? У него брат работал в КГБ, досье посмотрел – оказалось, «стукнули»...».

А.Сеглин про В.Высоцкого:

«...Во время суперсерии 1972 года я билеты распределял на матчи. В комитет привозили тысячу билетов. Триста из них я забирал для команды, каждому игроку или «блатному» по десять штук. И Высоцкий такой-же «блатной» был. Приходит в мою «лужниковскую» раздевалку: «Мне надо 2 билета» - «А вы кто»? – «Высоцкий я». Лица его я особенно не разглядел, а мне жена потом объяснила, кто это такой. Роберт Рождественский ко мне часто ходил, любил хоккей...».

А.Сеглин про судейство:

«...Почему мне легче судить было, чем кому-то? Встречаются ЦСКА с Динамо. Я хоккеиста каждого знаю, против многих играл. Они играют, а я смотрю не на шайбу, а им в глаза. Локтев, помню, кричит: «Толь, я больше не буду!» Это меня швед, Дальберг, научил: «Вниз не смотри, только ему в глаза! Чтобы он чувствовал твое присутствие!» И при мне, надо сказать, меньше хулиганили...».

А.Сеглин про спекуляцию:

«...Самые настоящие спекулянты мы были. Мохеровые кофты возили, болоньи... Плащи брали в Швеции по 3 кроны. Рагулин покойный ко мне пришел: «Дай мне игровой мешок, только побольше». Даю. Только дома выяснилось, что было в том мешке. «Саш, что там?» – «Ерунда, 300 штук болоний». В Москве потом забрали одну тетку из Архангельского, которая ими торговала в палатке: спортсмены ей товар сдавали. Никого на следствии не выдала, молодец. Как ни выпытывали. А недавно на чердак полез – нашел одну такую болонью. С тех пор валялась...».

А.Сеглин про взятки:

«...Меня посадить могли, в принципе, раз сто. Брал в то время взятки. Сейчас уже можно об этом говорить. Харламов, например, надевает определенный шлем, а мне еще до игры принесли по тысяче долларов на каждого игрока. За то, чтобы надевали именно эти шлемы. И каждый игрок получал эти деньги, хотя Третьяк, например, деньги хоть и получал, но играл в другом шлеме...».