Красный гладиатор. II часть

Одиннадцатого января 1948 года, около полудня, вся площадь в районе московского стадиона Динамо, была запружена народом. Сквозь милицейские кордоны, минуя металлические ограждения, к главному входу стадиона выстроилась живая цепь из болельщиков. В этот день хоккеистам московского Спартака предстоял матч в рамках Чемпионата страны против команды ВВС. Зрителей в этот день набралось ни много, ни мало – 8.000 человек. Стадион был забит до отказа, у всех пришедших поединок вызывал неподдельный интерес.

Надо сказать, что команда летчиков, патронируемая Василием Сталиным, в этом сезоне выступала неважно, но каждый раз перед тренером и игроками команды ставилась задача победить во что бы то ни стало. Куратор требовал только победы и возможность поражения даже не обсуждалась. Приехав на стадион за полтора часа до матча, команды разбрелись по своим раздевалкам. В помещении, где к игре готовились спартаковцы, была привычная атмосфера.

Капитан команды – Зденек Зикмунд был как всегда серьезен и неразговорчив, чего нельзя было сказать про пару защитников, закадычных друзей – Анатолия Сеглина и Бориса Соколова. «Ну как, Боря, готов сегодня со мной поспорить на первый гол?», - обратился к товарищу Сеглин, постукивая слегка об пол клюшкой. «А почему бы и не поспорить? Хотя, и без того понятно, что первым забью сегодня я. Так что, Толя, лучше сразу смирись», - спокойно ответил Соколов. «Ребята, все слышали? – вдруг громко прокричал, обращая на себя внимание Сеглин - Кто разобьет»?

«Не надоело вам? – с укоризной в голосе обратился к спорщикам Зикмунд, - каждый раз раздевалку превращаете в курятник». Со своего места поднялся Юрий Тарасов и разбил крепкое рукопожатие друзей. «Ну, держись теперь, Боря», - пробурчал себе под нос Сеглин, поглаживая перо своей клюшки и искоса поглядывая на реакцию команды. Но никто интереса к спору не проявлял, хоккеисты живо общались друг с другом, раскладывая вещи и настраиваясь на игру. За дверью послышался звук приближающихся шагов. «Ребята, тихо все, «Сатана» идет», - переходя на шепот произнес вратарь команды Николай Исаев.

В это самое мгновенье распахнулась дверь и в раздевалку, как всегда, слегка отплевываясь, вошел тренер красно-белых Александр Иванович Игумнов. «Быстрый, как вихрь», «Убийственный удар», «Впечатляющие габариты» ...Именно за эти качества мастер русского хоккея Александр Игумнов получил в двадцатых-тридцатых годах прошлого столетия свое дьявольское прозвище. А в послевоенное время, на этого «Сатану», пересыпающего речь шутками-прибаутками, глядели, раскрыв рот, подопечные из спартаковской хоккейной команды.

Игумнов прошел Великую Отечественную, и, вернувшись с фронта с боевыми наградами, он целиком посвятил себя новой игре – канадскому хоккею. В то время, как на пути у «шайбы» возникали скептики, Игумнов был из тех, кто быстро понял, что именно канадский хоккей у нас приживется, да еще и потеснит русский хоккей. Когда в Москве в 1946 году залили единственный каток на стадионе Динамо, поставили непривычные маленькие ворота и выбросили на лед вместо мяча каучуковый диск, тренером красно-белых стал именно Игумнов.

«А я верю в то, что мы сегодня победим, - начал разговор с подопечными тренер, - вижу, что вы все со мной согласны. Давайте, каждый сегодня отыграет так, как умеет. Начнем прессингом и дожмем». Команда одобрительно молчала, продолжая экипироваться. «Толя, пожестче в обороне. Блокируй противника, но делай так, чтобы не удаляться. Можно и грубо сыграть, но по правилам», - обратился Игумнов к Сеглину. «Александр Иванович, вы ведь знаете, что я всегда все делаю по правилам» - выпалил Сеглин.

«Знаю, Толя. Но проблема в том, что арбитры судят матч не по твоим правилам, а по правилам хоккея. - продолжил невозмутимый тренер. – Вот ты послушай меня и сделай сегодня так, как я прошу. Ты мне потом еще «спасибо» скажешь». «С вами и не поспоришь», - завязывая конек произнес Сеглин. Сидящий рядом Борис Соколов, улыбнувшись, слегка толкнул товарища: «Конечно не поспоришь, Толя. Ты ведь уже со мной поспорил. И, считай, уже проспорил». «Это мы еще посмотрим». – парировал Анатолий.

Под аплодисменты зрителей, команды выкатились на лед. После традиционного приветствия, судья матча Сергей Савин произвел в центральном круге стартовое вбрасывание и игра началась. Выполняя напутствие своего тренера, спартаковцы стремительно бросились атаковать, буквально терзая своих соперников, не давая им развернуться, навязывая борьбу на каждом сантиметре ледовой площадки. Уже на первых минутах периода, после броска Зикмунда, шайба попала в игрока команды ВВС и, изменив направление, скользнула в ворота летчиков.

Вероятно, этот курьез ошарашил игроков ВВС. Не успев опомниться, они второй раз вынимали шайбу из своих ворот. На этот раз у спартаковцев отличился Борис Соколов, выигравший спор у Анатолия Сеглина. Дальше события развивались еще более стремительно. Полностью подавляя атаки соперников, Спартак тут же переходил в ожесточенное наступление, а самое главное, что их старания подкреплялись заброшенными шайбами. Сначала Иван Новиков дважды поразил ворота ВВС, Сеглин мощным броском послав шайбу в дальний от вратаря угол, увеличил счет до 6:0, а после финального свистка судьями был зафиксирован разгром – 8:0!

Ворота спартаковцев в этот день остались не распечатанными, и в этом была заслуга вратаря красно-белых Николая Исаева. Отдав все силы игре, команды не спеша покидали лед. Взгляд Сеглина скользнул к подножию Восточной трибуны, откуда обычно смотрел игры с участием своих подопечных Василий Сталин. По выражению лица шефа ВВС было видно, как близко к сердцу принял он сегодняшнее поражение. Не говоря ни слова, сопровождающему его адъютанту, Василий Иосифович быстрым шагом направился в подтрибунное помещение. «Не хотел бы я сейчас оказаться в раздевалке летчиков», - подумал про себя Сеглин.

А в раздевалке Спартака тем временем уже праздновали заслуженную победу, выкрикивая здравицы в адрес вратаря, который выдал «сухой» матч, все игроки находились в приподнятом настроении: «Тише, ребята, тише! – остановил веселье Борис Соколов. – Толя, теперь твой выход». Команда выстроилась в шеренгу, все замолчали. Сеглин, вздохнув вышел на середину раздевалки, захлопав руками, словно крыльями он громко прокричал: «Ку-кареку! Ку-кареку! Ку-кареку»! «Вот, другое дело, а то, как-же», - подмигивая товарищу, с явным удовлетворением в голосе сказал Соколов и тяжело опустился на свое место.

Веселясь и радуясь победе, еще какое-то время, ребята обсуждали между собой детали победного матча, расхваливая действия друг друга на площадке. Полной неожиданностью для всех стало появление в дверях Василия Сталина, который пребывал не в лучшем расположении духа. Пройдя в помещение, Василий Иосифович коротко произнес: «Поздравляю всех с хорошей игрой и заслуженной победой». Спартаковцы хорошо знали, какое место в жизни Василия Сталина занимает его клуб, как трепетно он относится к игрокам, всячески поощряя и опекая их, проявляя по отношению к спортсменам своего клуба заботу, вызывавшую во всем спортивном мире безграничное уважение.

Со своего места поднялся капитан красно-белых Зденек Зикмунд: «Спасибо, Василий Иосифович. Уж вы простите нас за то, что... - на мгновение Зикмунд замолчал, - ну, за то, что...». «Это спорт. – резко оборвал выступавшего Сталин, - я к вам пришел не только для того, чтобы поздравить. Скажу коротко: кто захочет играть у меня в команде, сразу получит звания от майора до полковника, гарантирую всем достойную зарплату, у кого из вас бытовые проблемы – все решим. Кому нужна квартира – выделим. Еще раз поздравляю с победой». Закончив разговор и подняв воротник шинели, Василий Сталин вышел за дверь.

В раздевалке воцарилась тишина. «Что будем делать»? – снимая коньки, шепотом спросил у Сеглина Борис Соколов. «Боря, я не пойду. Меня здесь все устраивает». «Ну, не знаю, не знаю, - не унимался Соколов, - тебе еще не надоело жить в коммуналке с родителями? Да еще и брат с женой. Толя, вас пятеро в одной комнате! Пятеро»! «В тесноте, да не в обиде, Борь. Знаешь, лучше синица в руках, чем журавль в небе. От сильных мира сего лучше держаться подальше, ты не хуже меня это знаешь», - вытирая лицо полотенцем рассудил Сеглин. «Возможно ты и прав, Толя. Но вот наш капитан, вероятно, другого мнения. Давно ждет предложения от тренера летчиков, это уже не секрет, - продолжил Соколов и поднялся со своего места.

«Погоди, Борь, - Сеглин, положив руку на плечо товарища, остановил его, ты же знаешь ситуацию Зденека, у него родители арестованы. Даже на него уже характеристику запрашивали, а ты сам знаешь, чем это пахнет». «Тише, - оборвал Сеглина Соколов, перейдя на шепот, - я - то знаю. Все знают. Не надо об этом сейчас в слух говорить. Если Зденек перейдет в ВВС, никто из нас его не осудит». Взяв сумку с вещами, Анатолий, попрощавшись с товарищами по команде направился к выходу. В подтрибунном помещении практически никого не осталось, лишь уборщицы, обильно поливая из ведра, протирали швабрами пол и о чем-то громко переговаривались.

Площадь вокруг стадиона уже была пуста и Сеглин, бодро вышагивал вдоль ограждений, как вдруг кто-то его окликнул: «Толя! Толя»! «Ну кому я еще понадобился»? – выдохнул недовольный Сеглин и обернувшись увидел в нескольких десятках метров от себя Всеволода Боброва, который стоял в компании Василия Сталина, характерным жестом приглашая Анатолия присоединиться к ним. Оглянувшись по сторонам, Сеглин нехотя направился в их сторону. «Сева, и ты здесь, - обратился он к Боброву, перекладывая сумку из правой руки в левую, приготовившись к рукопожатию. «Да вот, Василий Иосифович позвал посмотреть игру».

«Подожди, Сева, - оборвал Боброва Сталин, - у меня к Толе разговор. Толя, ты мне очень нужен в команде. Давай так: принимаешь мое предложение и сразу въезжаешь в трехкомнатную квартиру, зарплата у тебя – 3.000 рублей и погоны майора. Извини, больше пока не могу. Ты меня знаешь, если я пообещал - слово свое сдержу». Сеглина совершенно не удивили слова шефа ВВС, ведь это был не первый раз, когда от Василия Сталина ему поступало предложение о переходе в команду летчиков. «Подумай хорошенько, посоветуйся с семьей, - продолжил патрон ВВС. «Василий Иосифович, не тащите меня, мне все нравится в моей команде, я к ребятам привык, не хочу ничего менять. – откровенно ответил Сеглин, - Вот, ведь и Сева к вам не спешит с переходом».

«Ничего, и Сева, все-равно ко мне перейдет. Это вопрос времени. Ты подумай, и, если что, смотри, не стесняйся, приходи. Ладно, Сева, поехали ко мне на дачу. Толя, ты с нами»? «Спасибо, Василий Иосифович, но я после матча очень устал. Измотали ваши соколы меня сегодня». – попытался хоть как-то поднять настроение шефу ВВС Сеглин. Попрощавшись, Василий Сталин и Всеволод Бобров уселись в автомобиль, и выехав за ограждение отправились за город.

Продолжение следует...