На грани. I часть

Константин Борисович Локтев – легенда отечественного хоккея. Олимпийский чемпион, трехкратный чемпион мира. Хоккеист второй волны покорителей канадской ледовой забавы в нашей стране. Человек открытый и обаятельный. В то же время и большая загадка. Триумфальный чемпионат мира по хоккею 1966 года в Любляне, где его звено с Вениамином Александровым и Александром Альметовым стало в нашей команде сильнейшим, а сам Локтев был признан лучшим нападающим турнира.

Пик карьеры! И после этого неожиданный уход из спорта. Работа помощником Анатолия Тарасова в ЦСКА, которого он сменил в 1974 году. Знаменитая первая суперсерия советских клубов с командами НХЛ, которую болельщики старшего поколения до сих пор связывают именно с именем Локтева … И такая же неожиданная отставка в 1977м, ставшая болью на всю оставшуюся жизнь. Он так и не оправился от нее. Всего три года он был старшим в ЦСКА. Целых три года. Что стоит за этими словами? Немного приоткроем эту завесу...

24 марта 1976 года в рабочем кабинете старшего тренера хоккейной команды ЦСКА Константина Локтева допоздна горел свет. Разложив на столе документы, рабочие записи и протоколы матчей Константин Борисович с некоторым разочарованием в голосе обратился к одному из своих помощников – Вениамину Александрову: «Ну, что скажешь? Как оценишь сезон? Как считаешь, провалились мы?» Было заметно, что Александров немного стушевался от такого вопроса, но выдержав небольшую паузу, он ровным голосом произнес: «Были, конечно, промахи, но провала не вижу. Если объективно, то сезон и вправду выдался не простым, но однозначной оценки я давать не спешил бы. Надо разбираться». «Ладно, Веня, уходим в отпуск, будет время еще раз все проанализировать. На то он и отдых, чтобы в холодной голове все хорошенько прокрутить и сделать выводы». В кабинете веяло прохладой, но Константин Борисович то и дело смахивал платком пот с лица. Вероятно, сказывалось напряжение, в котором пребывал тренерский штаб армейцев, мысленно возвращаясь к поражению в главном соревновании страны. Болельщики привыкли к победам своей любимой команды, но как им объяснить, что и хорошо отлаженный механизм в часах иногда дает сбой, а здесь не часы и не машина, а живые люди. Длительный период времени команду словно лихорадило. Неудачи преследовали армейцев на протяжении всего сезона, и как итог – неудача с динамовцами в финале Кубка СССР, второе место в Первенстве Вооруженных сил, первая клубная суперсерия против сильнейших заокеанских профессионалов, и та не прошла гладко. В разгар матча против команды Филадельфия Флайерз, К.Локтев принял решение увести команду в раздевалку, в знак протеста против откровенного бандитизма, который творился на льду в тот вечер, со стороны хоккеистов НХЛ и их болельщиков.

Так или иначе, с присущим Локтеву самообладанием, он принялся составлять на бумаге официальный отчет о проделанной работе, учитывая все промахи, сопоставляя плюсы и минусы прошедшего сезона, стал пункт за пунктом обозначать задачи на сезон будущий. На столе стоял стакан с недопитым чаем, от металлического подстаканника, в сторону приоткрытой форточки, блеснули лучики света – за окном забрезжил рассвет. Аккуратно сложив бумаги в портфель Локтев вышел из кабинета и направился к своему автомобилю. Выйдя на улицу и глотнув свежести весеннего воздуха, Константин Борисович про себя отметил, что горечь неудачи постепенно стала отступать. Ночь ушла, а утром и мысли становятся светлее.

Настроение окончательно пришло в норму, едва Локтев приметил как широким шагом, к нему навстречу приближается старейшая болельщица ЦСКА, которую знал, и по-своему ценил каждый кто имел ту или иную принадлежность к армейскому клубу. «Маша, ты чего здесь в такую рань делаешь»? – с нескрываемым удовольствием выпалил тренер армейцев. «А где мне быть, Борисыч? Вот ты мне лучше объясни, как так вышло, что мы «мясу» этому чемпионство отдали? Чем мы хуже-то? – и нахмурив брови с показной артистичностью добавила – Фиделя опять вызывать на вас что ли»? Тем самым она напомнила Константину Локтеву матч против московского Спартака, на котором присутствовала официальная делегация из Кубы, во главе с ее лидером Фиделем Кастро. В тот вечер армейцы, хоть и не без труда, но все же одолели спартаковцев со счетом 7:6. Локтев громко рассмеялся и открывая заднюю дверь автомобиля, аккуратно укладывая портфель на сиденье, бодрым голосом отчеканил: «Следующий сезон будет наш – обещаю»! «Так ты уж постарайся, Борисыч. Ежели кто дурака валять вздумает, так ты задай такую взбучку, чтобы голым задом на печку»!

И действительно, многое не ладилось в команде, но если технические огрехи в игре можно было как-то скрыть, либо объяснить, то отсутствие игровой дисциплины от глаз болельщиков укрыть было просто невозможно. Все заметнее становилось агрессивное поведение на льду лидеров армейцев по отношению к соперникам, а хуже всего то, что от них не отставала в этом и молодежь. Самый вопиющий случай в этой связи произошел в календарном матче против Химика из Воскресенска. Многие игроки ЦСКА в тот вечер вели себя на площадке просто безобразно. В.Викулов дважды отправлялся на скамейку штрафников за грубость, оставив свою команду в меньшинстве аж на 10 минут. Постепенно игра превратилась в банальное ледовое побоище и во втором периоде на скамейке оштрафованных оказалась вся тройка армейской команды – Александров, Жлуктов, Викулов. Спустя какое-то время к ним присоединился В.Петров, получивший два двухминутных штрафа за драку.

Схожая ситуация произошла в феврале 1977 года, в матче против московского Спартака. В самом конце второго периода спартаковец В.Гуреев отнял шайбу у армейца Бориса Александрова и тот ему этого не простил, отомстив весьма жестоким способом. В тот момент, когда Гуреев находился в углу зоны ЦСКА, ему в спину на полной скорости врезался Б.Александров. Гуреев, ударившись головой о борт мгновенно потерял сознание и докторам пришлось приложить нешуточные усилия для того, чтобы привести его в чувства.

Этот инцидент произошел на глазах у миллионов зрителей и впоследствии имел огромный резонанс. На матче присутствовал «главный болельщик страны» - Л.И.Брежнев, который, к слову сказать, болел за ЦСКА и старался не пропускать ни один хоккейный поединок своей любимой команды. Доподлинно известно, что во время хоккейных матчей, пошатнувшееся здоровье генсека приходило в норму, но в тот вечер выходка Александрова буквально вывела его из себя: «Что себе позволяет этот сопляк»? – с негодованием произнес Брежнев, обращаясь в сторону своих соратников, сопровождавших его во время матча. «Разберитесь, что там происходит в команде»! Закончив гневный монолог, Генеральный секретарь, не дожидаясь окончания матча, встал со своего места и покинул Дворец спорта. Многие полагают, что именно в тот вечер карьера старшего тренера ЦСКА Константина Локтева начала свой обратный отсчет.

24 февраля 1977 года в кабинете Юрия Андропова на Лубянке раздался телефонный звонок. На другом конце провода послышался голос Л.И.Брежнева: «Юрий, я жду тебя у себя на Старой площади через полчаса». Брежнев встретил гостя, сидя на диване. Жестом указав Андропову место рядом с собой, генсек первым начал разговор: «Юрий, ты знаешь во сколько я сегодня встал? В пять утра, и заснуть больше уже не смог. Вот как влияет на меня то, что происходит в ЦСКА». «В спорте всякое бывает»,- спокойно ответил Андропов. «Это все демагогия, - отмахнулся Брежнев, Я же вижу, что в ЦСКА какая-то ерунда происходит. Юрий, к тебе ведь стекается агентурная информация о состоянии дел в команде, вот и поделись ею со мной. Мне кажется, что Костя Локтев не справляется с ситуацией. Вон, этот сопляк Александров как себя ведет – явно неспроста. И эти поражения непонятные на финише сезона от разных команд. У нас с тобой разговор конфиденциальный, дружеский, поэтому никаких лишних бумажек не нужно. Я хорошо тебя знаю – ты всю информацию всегда держишь в голове». «Ситуация в ЦСКА и в самом деле не очень благополучная. Ветераны тренируются спустя рукава, а молодые вкалывают и за себя, и за них. Локтев смотрит на это сквозь пальцы – либеральничает. Но я уверен, что в сложившейся ситуации менять Локтева, это не самый лучший выход, поскольку команда ему верит, игроки готовы с ним в огонь и в воду, и наверняка завоюют золото Чемпионата» - рассудил Андропов. «Юрий, ты свое мнение прибереги для Динамо, где ты царь и Бог, а с ЦСКА я сам разберусь - не скрывая раздражения ответил Брежнев. – Я, вот, приглядываюсь к Виктору Тихонову из рижского Динамо. И тактика у него очень интересная, играют в четыре звена, такого ведь больше ни в одной команде нет». Услышав это Юрий Андропов продолжил: «Леонид Ильич, не губите, я и сам хотел бы взять Тихонова в Динамо». «Нет, Юрий, если Тихонов все же вернется в Москву, то только в ЦСКА. Я уже и с генералами переговорил – они, если дело к этому идет, со мной согласны».

Июль 1976 года в Москве выдался довольно прохладным, вышедшие из отпуска хоккеисты и тренеры ЦСКА, отправились на тренировочный сбор в Сочи, где погода была хоть и по южному жарче московской, но все же, не слишком знойной. Ослепительно яркое солнце безусловно радовало глаз, а ласковое черноморское побережье добавляло оптимизма, и в который раз санаторий Министерства обороны СССР приветливо распахнул свои двери перед кумирами всей страны.

«Ну, как ты себя чувствуешь в роли тренера, Витя»? – обратился Локтев к своему новому помощнику Виктору Кузькину. «Пока еще не понял, Константин Борисович, ведь только коньки на гвоздь повесил. Надо бы попривыкнуть». «Ничего, привыкнешь. Мне в свое время тоже пришлось долго привыкать к роли тренера в команде. Ведь со многими только из одного котла щи хлебали, а теперь надо с них спрашивать. Нелегкая это задача, Витя, но ты справишься, я в тебя верю» - похлопав Кузькина по плечу ответил Локтев. Слегка вальяжно из автобуса стали выходить ветераны, им все здесь давно знакомо, следом показалась молодежь, на которую распространялось негласное, армейское правило - обязательное ношение клюшек и прочего инвентаря. «Ребятки, аккуратненько все заносите в санаторий», - по-отечески напутствовал молодежь Локтев. Он вообще, всегда очень заботился прежде всего о молодых армейцах, понимал, что некоторым особенно трудно психологически находиться среди заслуженных ветеранов. В этот раз на сбор отправились 26 хоккеистов, среди которых было восемь новобранцев. «Боря, после обеда собрание команды, - обратился Локтев к капитану команды Борису Михайлову, - А сейчас время на то, чтобы расселиться по комнатам». На собрании, которое для армейцев являлось традиционным, определялись задачи, поставленные перед командой руководством армейского клуба.

Слово взял старший тренер Константин Локтев: «Ребятки, прошлый год для нас оказался очень сложным, но не нужно оглядываться назад, а с оптимизмом давайте посмотрим в будущее. Новый сезон обещает быть не легким и вдвойне ответственным, ведь на носу юбилейная дата – 60 лет Великой октябрьской социалистической революции, к этому событию мы должны подойти в ранге Чемпионов страны, тем самым преподнести подарок нашим болельщикам и конечно же нашему главному болельщику – Л.И.Брежневу». По помещению прокатился одобрительный гул. «Все сделаем в лучшем виде, Борисыч, даже не сомневайся. Вот увидишь, отыграем так, что все только позавидуют тому, какие игроки тебе достались», - разрядил обстановку Владимир Петров. Все рассмеялись, но, думается, что К.Б.Локтев в полной мере осознавал степень своей ответственности в случае неудачного выступления команды во внутреннем чемпионате. Вероятно, именно по этой причине тренировочный процесс претерпел некоторые изменения. Занятия стали более интенсивными, а к обязательным легкоатлетическим упражнениям, решено было добавить и несколько силовых контрольных нормативов.

Понедельник всегда в народе считается днем тяжелым. Одним из таких нехороших понедельников стал день 28 февраля 1977 года, когда в Кремле было созвано чрезвычайное заседание Политбюро. Накануне, в Москве произошло ЧП. В гостинице «Россия» произошел крупнейший пожар, повлекший за собой человеческие жертвы. Вся Москва пребывала в шоке, для тушения и для устранения последствий пожара к гостинице были стянуты 14 боевых расчетов Управления пожарной охраны Москвы, были направлены отряды милиции, на место происшествия прибыл лично первый секретарь Московского горкома партии Виктор Васильевич Гришин.

К назначенному времени, в зале заседаний Кремля, на третьем этаже собрались почти все члены Политбюро. Не было только Леонида Брежнева и министра внутренних дел Николая Щелокова, который должен был выступить с докладом первым. За пять минут до начала заседания генсек и министр появились в дверях, о чем-то оживленно беседуя. Наскоро поздоровавшись со всеми присутствующими, они прошли в начало длинного стола и уселись на свои места – Брежнев во главе стола, а Щелоков по его левую руку. По правую сторону от генсека сел Юрий Андропов, который сегодня не должен был выступать. Когда заседание было открыто, к трибуне вышел Щелоков и начал свой доклад: «Товарищи, как вам известно, в пятницу, 25 февраля, в гостинице «Россия» возник пожар. Это произошло в 21 час 24 минуты, местом возгорания стал пятый этаж…»

Все сведения Брежнев уже знал, поскольку встретился со Щелоковым до начала заседания и успел с ним обо всем переговорить. Поэтому слушал он докладчика вполуха. Пока министр МВД докладывал, Брежнев придвинулся к Андропову и произнес: - «Юра, тебе очень повезло, что ты в субботу на хоккее не был – избежал позора». «Вы же знаете, Леонид Ильич, что я занимался пожаром». – после некоторой паузы ответил Андропов. «Да, знаю, знаю. Поэтому и говорю, что тебе повезло – такого позора не видел. Как же хорошо мои парни играли – душа радовалась», - довольно протянул Брежнев. Андропов понял, что речь идет о позавчерашнем матче, в котором ЦСКА буквально растерзал московское Динамо со счетом 6:2. Бросив небрежный взгляд на докладчика, Брежнев продолжил: «А рижане в тот же день Химик обыграли на их поле, я в программе Время видел. 3:2 победили и все три шайбы Балдерис забил. Вот бы нам его в ЦСКА забрать». Не поворачивая головы к собеседнику Андропов спросил: «А с кем - же рижане останутся, Леонид Ильич»? «Мы сейчас не о рижанах должны думать, а о том, как нашу сборную усилить. Если в ЦСКА собрать пару сильных пятерок, то они и сборную смогут вытянуть, - парировал Брежнев. – Дело решенное – будем переводить Тихонова из Риги в Москву. Заодно и Балдериса возьмем».

«А как-же Локтев? – спросил Андропов, - ведь по всему видно, что он золото чемпионата с ЦСКА возьмет, а его за это в отставку»? «Юра, я тебе уже не раз говорил и повторю еще раз, Костя человек служивый, полковник» - не унимался Брежнев. Андропов попытался объяснить генсеку свое отношение к складывающейся ситуации, но Брежнев был непреклонен: «Юрий, интересы нашего спорта выше человеческих обид. В конце концов, мы Локтеву хорошую работу предложим».

Заседание закончилось, и Брежнев с Андроповым покидали зал заседаний, как вдруг, у самого выхода их догнал Алексей Косыгин. «Леонид, неужели нельзя было хотя бы сегодня воздержаться от хоккейных баталий»? – с явной укоризной в голосе произнес премьер. «Удивляюсь я тебе, Алексей, - покачал головой в ответ Брежнев. – Хоккеем ты не интересуешься, футболом тоже, даже фигурное катание обходишь стороной. А ведь это любимые развлечения всего советского народа. Того самого народа, которому мы с тобой служим». «Но ведь пожар…» - напомнил генсеку тему сегодняшнего заседания Косыгин. «К твоему сведению, в нашем хоккее тоже пожар – он уже второй год полыхает, а ты этого замечать не хочешь. Если он и дальше будет так полыхать, все наше хоккейное хозяйство сгорит к чертовой матери. Вот мы с Юрием и ломаем голову, как этого не допустить». Взглянув на Андропова, и не найдя в нем поддержки, Косыгину не оставалось ничего другого, как пожав плечами направиться к остальным членам Политбюро и вместе с ними скрыться за дверью.

Продолжение следует...