В плену противоречий

Как известно, одним из наиболее ярких представителей своеобразной тренерской оппозиции в отечественном хоккее был многолетний наставник воскресенского «Химика», заслуженный тренер СССР Николай Семенович Эпштейн. И упрекнуть его в этом совершенно невозможно. Будучи неплохим хоккеистом, Эпштейн впоследствии практически с нуля создал самобытный подмосковный коллектив и, можно сказать, вложил в него душу. Начинал в 1953 году, что называется, на пустом месте, но спустя всего несколько лет «Химик» занял место в высшей лиге, став вполне конкурентноспособным клубом, отличавшимся умелой игрой от обороны, позволявшей периодически обыгрывать и безоговорочных лидеров Советского хоккея.

Николай Семенович очень тонко чувствовал игру, людей. Он никогда не срывался на грубость, а если и ругал кого-то, то делал это как-то по-отечески. Бывало, в сложных ситуациях он разбирался с помощью хорошего чувства юмора. Однажды один из игроков вернулся на базу под хмельком. Эпштейн, встретивший его у входа, внимательно посмотрел и с характерным ему юморком в голосе спросил: а ты, случайно, не выпил ли? Тот в ответ – да что вы, нет, Николай Семенович. Прошло несколько дней, и история повторилась. Эпштейн смотрит – идет парень и чуть пошатывается. Ага, думает, попался. Уверенно говорит – ну, сегодня ты точно выпил. А игрок, моментально выправив походку, радостно выпалил – а вот сегодня я точно не пил! Разыграл он тренера, но Эпштейн не обиделся, хитро поглядывая на остальных, как умел только он, рассмеялся вместе со всеми. Окажись на его месте Анатолий Владимирович Тарасов – точно не простил бы. А Эпштейн – нет. И все его любили и старались не подводить.

В тренировочном процессе он отличался точностью выбора заданий. Он всегда знал, когда, что и как его подопечные должны делать, чтобы находиться в оптимальной форме. В общем, Эпштейна можно без преувеличения назвать элитным тренером. Эпштейн умел находить молодые таланты и доводить их до ума, но создать коллектив, способный на равных конкурировать с ЦСКА, с московским «Спартаком» и «Динамо» Николай Семенович при всем желании не мог, ведь на протяжении долгих лет из этого подмосковного клуба, под различными предлогами, вырывали игроков в ведущие московские команды.

Александр Рагулин, вратарь Виктор Толмачев, Игорь Ларионов, Валерий Каменский, Вячеслав Козлов, Александр Черных были призваны в ЦСКА. В «Динамо» оказались братья Голиковы, Юрий Чичурин, Андрей Ломакин, в «Спартак» перешли Юрий Ляпкин и Сергей Николаев, а «Крылья Советов» забрали Эдуарда Иванова, который позже стал игроком московских армейцев. Кстати, Иванов ушел в «Крылышки» еще до того, как было принято решение сменить московское местожительство «Химика» на областное. А ведь это далеко не весь список. Но даже при таком оттоке талантливых игроков, воскресенский «Химик» накануне распада СССР не просто вплотную приблизился к лидерам, но и стал одним из ведущих клубов.

При этом, справедливости ради, стоит сказать о том, что и сам Эпштейн не сидел на месте, внимательно отслеживая клубы, откуда он мог взять к себе игроков. Например, из Челябинска он сумел вытащить защитника Сергея Николаева, которого у него же потом «увел» московский «Спартак». Из Пензы достаточно легко удалось забрать братьев Голиковых. Вот и получается, что «Химик» искал и находил возможности для усиления состава, опираясь на помощь так называемых легионеров. На самом деле этим занимались почти все периферийные команды из высшей лиги. Бывало так, что и друг у друга игроков перехватывали, но чаще всего обращали свои взоры на игроков из первой и второй лиг.

Неоднократно встречаясь с журналистами, когда речь заходила о комплектовании, Николай Семенович откровенно говорил о проблемах, жаловался на ЦСКА, на Тарасова, Тихонова – мол, вот, они игроков забрали, но ведь и сам-то латал прорехи за счет других. И критиковать здесь никого за это не стоит, ведь тогда был так устроен наш хоккей, и иначе попросту жить было нельзя.

В восьмидесятые годы прошлого столетия взаимоотношения Эпштейна с Тихоновым всегда были на слуху у болельщиков, журналистов и спортивных функционеров. Многие конечно же жалели Эпштейна, считая его чуть ли не самым пострадавшим. Но, во-первых, «Химик» - не ЦСКА. А во-вторых, мало кто задавался вопросом, откуда же берет свое начало неприязнь между двумя тренерами.

Одна из легенд гласит: Николай Семенович присмотрел в Кирово-Чепецке юного Сашу Мальцева и собрался взять его в «Химик». Но, как говорят, буквально с трапа самолета талантливого юношу сняли московские динамовцы, и произошло это при непосредственном участии Виктора Тихонова. Однако, целенаправленно куда-то ездить и смотреть на молодого форварда Тихонов вовсе не собирался. История эта и впрямь, весьма занимательная. Однажды, в разговоре с журналистом Александром Петровым Виктор Васильевич затронул тему перехода Мальцева в Динамо.

«Не знаю, должен был играть Мальцев в «Химике» или нет, но точно Николай Эпштейн в сезоне 1966-67 гг где-то его увидел и взял с «Химиком» в поездку на товарищеские матчи в Финляндию. Не знаю, о чем они договорились, но потом Мальцев вернулся к себе в Кирово-Чепецк, где играл во второй лиге. Слухов было много. Например, говорили, что Чернышев меня за ним послал. Но все это выдумки. Помню, завершается сезон, я работаю вторым тренером в московском «Динамо». Чернышев собирается со сборной СССР на Чемпионат мира 1967 года. Перед поездкой, как и положено, мы с ним обсудили, чем мне заниматься с игроками. Говорю, Аркадий Иванович, у нас проблемы с защитниками. В Орске проходит турнир второй лиги. Поеду, может кого присмотрю. Он отвечает – Виктор, какие там команды, какие игроки? Отдохни дома лучше.

Я все равно поехал. Защитников не подобрал, но Григорий Мкртычан, который отвечал за организацию турнира, порекомендовал обратить внимание на молодого нападающего Мальцева. Посмотрел на него в полуфинале. И он, откровенно говоря, впечатления на меня не произвел. Тем не менее, я попросил тренера кирово-чепецкой команды привести ко мне паренька. Пришел Саша, и я откровенно ему сказал, что не все мне в его игре понравилось. Он расстроился, а на следующий день отыграл блестяще, забросив пять или шесть шайб. Он вообще рано раскрылся, это Божий дар.

Вскоре я снова оказался в Кирово-Чепецке и пришел к Мальцевым домой. Встретились, поговорили – прекрасная рабочая семья. А через некоторое время приехал Саша в Москву ко мне домой, мы пообедали, потом на стадион поехали. Наши опытные хоккеисты смеются, вот, Виктор Васильевич опять «молодого» привез. Затем уже отправились на тренировку в Лужники, и Мальцев на первом же занятии так защитников «раздевал», что команда его сразу приняла».

Так или иначе, сам Николай Эпштейн конфликтовать напрямую с Тихоновым опасался. Вероятно, в какой-то момент Николай Семенович понял, что тот может играть «в открытую».

«Когда я еще в Риге работал, - рассказывал Тихонов, - помню, принимаем мы «Химик». Матч прошел нормально, но, смотрю, Эпштейн в судейской арбитров «окучивает». Я ему говорю – зачем, все же в порядке, никто твою команду не «сплавлял». И, если хочешь, я сам тебе скажу, каким судьям ты платишь. Погорячился я тогда, конечно, но, правда, когда «Химик» играл на своем льду, на судей Эпштейн никогда не жаловался. Да и не был «Химик» таким уж беззащитным, на него Спорткомитет РСФСР работал прилично. Я не вижу в этом ничего отрицательного, в конце концов, команда была добротная, и сам Эпштейн тренер квалифицированный, с великолепным пониманием хоккея. Не отрицаю того, что не были мы с ним близкими родственниками, но могу привести пример, показывающий его мудрость. Наверное, мало кто знает, что Игорем Ларионовым активно интересовался московский «Спартак». Вели с ним переговоры, квартиру предлагали. Потом он приехал в Воскресенск, и Эпштейн ему сказал такие слова – если хочешь быть игроком, то иди только к Тихонову. Безусловно, это был достойный поступок. Он любил Игоря, желал ему только добра и не мог допустить, чтобы тот принял ошибочное решение».

В публикации использовались материалы А.Петрова.