Кубок Канады 1987. Интриги перед вторым матчем

Как только зажегся красный свет за воротами канадцев после точного броска Александра Семака в овертайме первого финального поединка, трибуны практически мгновенно опустели. Шокированный Алан Иглсон зарекся в будущем проводить матчи Канада-СССР в «Форуме». По его мнению, в священных для всей хоккейной Канады стенах творилась какая-то «чертовщина», начиная с рокового для профи матча 2-го сентября 1972 года.

После игры было трудно однозначно сказать, кто же все-таки победил – сборная СССР или Канады. Майк Кинэн в программе «Новости выходного дня» пытался оправдаться перед болельщиками за поражение. «Мы в большей степени играли с девятью нападающими и четырьмя защитниками в составе, но все же заставили их отступить. И что это по-вашему – взаимосвязь усталости с физической формой, или взаимосвязь мотивации с психологией? Я немного устал слышать о превосходной физической подготовке русских».

Никто из слушателей особенно не вникал в то, что говорил Кинэн, но тренеру вторил и Марк Мессье, восторженно заявляя, о том, что тактика давления сработала на сто процентов и деморализовала обычно невозмутимых русских. Доля правды в его словах, конечно, была. Сборная СССР, первой пропустившая шайбу в самом начале игры, очень быстро захватила инициативу и повела в счете 4:1. Но канадцы смогли не просто отыграть три шайбы-они сумели забросить пятый гол и вышли вперед.

«Я не видел, чтобы русские игроки так ломались под давлением, и нет никаких сомнений, что это помогло нам поверить в себя», - сказал Марк Мессье. Однако вся эта бравада была не на пользу канадцам, ведь как-бы уверенно не держались профессионалы на публике, тренеры прекрасно понимали, что малейшая оплошность в следующем матче грозит катастрофой. Самым «трезвомыслящим» среди канадских игроков после поражения был Рэй Бурк: «Мы должны взять все позитивное, что было в этой встрече и перенести на следующую игру. Суметь отыграть три шайбы у сборной СССР – это серьезно».

Проблемой для канадцев была игра их звезд в первом финале. Гретцки и Лемье не были доминирующими игроками на площадке в этот вечер. Лучшим в сборной Канады можно смело назвать Гартнера. В сборной СССР выделялись Сергей Макаров и Владимир Крутов, которые забросили по шайбе, а Крутов в итоге был назван лучшим игроком матча в советской команде. Ниже своих способностей отыграл голкипер Грант Фюр, пропустивший шайбу после дальнего броска Валерия Каменского. Бросок пришелся практически от синей линии и угодил в ближний угол ворот, застав вратаря профессионалов врасплох. В первом матче Фюр отразил 37 бросков и пропустил в свои ворота 6 шайб.

Многие полагали, что одно из главных преимуществ сборной Канады заключается в надежности Гранта Фюра, но первый финальный поединок дал понять, что это далеко не так. Однако Фюр отличался редким самообладанием и прекрасно умел упрощать неразрешимые, по мнению некоторых, проблемы. «Мы обязаны выиграть в двух оставшихся матчах», - сказал он. «Уверен, что теперь нам будет проще». Что имел в виду вратарь сборной Канады, делая такие громкие заявления? Владел информацией, или пытался сбить накалившийся градус негатива со стороны болельщиков? Трудно сказать.

Предстояла игра, дававшая возможность сборной СССР отобрать у хозяев льда один из главных трофеев, а канадцам выпал шанс зацепиться за соломинку и таким образом остаться на плаву. Для канадцев задача была не из легких – проигрывать они больше не имели права. И тут уместно отвлечься от самой игры, ибо вокруг второго финала происходили события, о которых обычно не принято распространяться. Для этого нам придется заглянуть немного вперед и окунуться в водоворот интриг, имеющих место быть в вопросах, связанных с назначением главного арбитра на очередной финальный поединок.

Надо сказать, что в этом направлении страсти бушевали нешуточные и возникла весьма пикантная ситуация. Ужас канадских функционеров, вызванный достаточно объективной работой главного судьи Дона Кохарски в первом финальном матче, был ничем по сравнению с выбором американского рефери Пола Стюарта, чей предыдущий опыт работы состоял из небольшой части одного матча, когда он вынужден был в спешном порядке спускаться с трибун в Бостоне для того, чтобы заменить травмированного арбитра Дэйва Ньюэлла.

Стюарт был тем, кто не имел достаточной квалификации для судейства в соревнованиях столь высокого уровня, но ему дали шанс, за который он был рад ухватиться двумя руками. Первый финал Стюарт смотрел, сидя перед телевизором за барной стойкой бостонского кафе, а на следующий день он улетел в Торонто для того, чтобы принять участие в официальном тренировочном сборе судей. Вечером того же дня Джон Маккоули, весьма уважаемая фигура среди чиновников НХЛ той эпохи, созвал небольшое совещание. Среди присутствующих были – Пол Стюарт, Дэйв Ньюэлл и Энди Ван Хэллемонд.

Стюарт уже был готов услышать, что ему уготована функция дежурного дублера, но неожиданно Маккоули жестом пригласил его выйти и при этом сказал: «Что ж, большой парень, тебе выпал шанс. Я уверен, что ты справишься». Затем эта новость была объявлена остальным чиновникам. «Джон сказал, что Д`Амико будет линейным. Дон Кохарски – дублер, а Пол Стюарт будет рефери», - вспоминает Стюарт. «В помещении повисла гробовая тишина. Можно было услышать звук упавшей на пол булавки».

Прошло всего то несколько лет с тех пор, как Стюарт закончил карьеру игрока. Его дед был судьей в НХЛ, и тема судейства в семье Стюартов была привычной. Сам же Пол проработал в НХЛ полтора десятка лет, но второй финальный матч на Кубок Канады стал самым запоминающимся в его карьере. «Эта игра стала величайшей для меня игрой», - говорит Стюарт. «Я могу вспомнить каждое мгновение, каждую деталь того матча». У Стюарта до сих пор хранится фотография его первого вбрасывания во втором финале, и когда он говорит, что помнит каждую деталь той игры, он не преувеличивает.

В тот важный для него день, он надел на руку часы своего деда, как талисман, и отправился обедать с Джоном Д`Амико. Лайнсмен-ветеран тогда оказал новичку очень сильную поддержку. Когда Пол Стюарт выкатился на лед битком набитого стадиона «Copps Ciseum», обозреватель Рон Ройш уже вел свой репортаж. «Интересная ситуация сложилась вокруг назначения на сегодняшний матч Пола Стюарта», - сказал Ройш. «На него оказывается большое давление».

Во время предматчевой разминки Стюарт столкнулся с Майком Гартнером, бывшим одноклубником из «Стингерс». Гартнер засмеялся и выкрикнул: «Глазам не верю!» «Что я здесь, или что ты здесь?», - невозмутимо ответил Стюарт. Как только игра началась, главный арбитр сразу же почувствовал себя хозяином положения, не позволяя собой манипулировать. Он отменил взятие ворот в эпизоде, когда игрок советской команды Сергей Немчинов оказался в воротах канадцев вместе с шайбой и вратарем Грантом Фюром. Кроссман, толкнувший Немчинова в спину, отправился в штрафной бокс.

Неожиданно две минуты получил и Немчинов, у которого даже не было возможности избежать столкновения с канадским голкипером. Но Марк Мессье с таким положением дел не смирился и стал оспаривать штраф для Кроссмана. В этот момент все, кто находился рядом услышали, как Стюарт, повышая тон сказал канадскому игроку: «Следи за своим языком, иначе я вышвырну тебя отсюда до конца игры». К чести Пола Стюарта, стоит отметить - он прекрасно отдавал себе отчет в том, что его ждет в случае поражения сборной Канады, но казалось, что это его волновало меньше, чем сама игра.

Закончился третий период при равном счете – 5:5, и бригада судей отправилась в свою комнату. Навстречу им выскочил очень представительный джентльмен в очках и синем блейзере, который буквально заорал на Стюарта: «Дай нам шанс, Пол! Твою мать! Ты просто убиваешь нас»! «Кто это был?», - спросил Стюарт у Д`Амико. «Иглсон», - ответил лайнсмен. «Это были настоящие американские горки. То в верх, то в низ – снова в верх, и снова в низ», - говорит Стюарт. «Я очень устал, чувствовал обезвоживание и мысленно обращался к хоккеистам: «Кто-нибудь, пожалуйста, забейте». И вот он – гол Марио. Я не знаю, кто был в это мгновение счастливее – Марио, Уэйн или я».

После игры Стюарт снимал коньки в судейской комнате, когда в нее вошел Джон Маккоули. Он похлопал Пола по ноге, потрепал его голову и произнес: «Превосходно», а затем вышел. Позже Маккоули сказал Стюарту: «Было очень много людей, которые очень хотели, чтобы ты потерпел неудачу». Все эти события, как нельзя лучше отражают степень важности победы для канадцев над сборной СССР. Кто знает, играй они в финале против шведов или сборной Чехословакии, творился бы за игровыми кулисами такой ажиотаж. На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Одно можно утверждать точно: градус напряжения не спадал вплоть до завершения турнира.

Можно отдать должное способности канадцев сбросить с себя груз поражения и их умению не зацикливаться на негативных проявлениях. Игра игрой, но и про отдых забывать нельзя. Второй финальный матч должен был состояться в Гамильтоне, а этот город находится в непосредственной близости от Бранфорда. Городок с населением чуть больше 80.000 человек расположен восточнее от Гамильтона. Здесь прошли детство и юность Уэйна Гретцки. Здесь проживали его родители.

Как только команды Канады и СССР из Монреаля перебрались в Гамильтон, Гретцки организовал в родительском доме пикник для всей канадской команды. Приглашение на вечеринку получили и наши – Фетисов, Ларионов и Макаров. За разрешением все отправились к Виктору Тихонову. Тихонов не возражал, но поставил одно условие: он должен поехать вместе с ними.

«Мы прилетели из Монреаля», - вспоминает Вячеслав Фетисов. «Нам конечно хотелось побывать в гостях у Гретцки, но Виктор Васильевич сказал, что без него не поедет никто. Кроме Тихонова с нами поехал «Василь Василич». Это был дом, в котором вырос Гретцки. Обычный домик, обшитый пластиковыми панелями, никакой роскоши. Как только вошли в прихожую, я увидел, что на стене, прямо у входа, висит мой игровой свитер, Гретцки всем его с гордостью показывал. Мы свитерами поменялись на «Рандеву-87». Мне кажется, что это был первый такой жест, как символ дружбы между СССР и западным миром. Переводчика с нами не было, поэтому было не очень комфортно. Игорь Ларионов немного владел английским, и как мог поддерживал разговор на уровне школьной программы. Традиционные гамбургеры, барбекю. Канадцы пили пиво, для них это считалось нормой несмотря на то, что завтра предстояла игра. Всем было весело, а мы побыли часа полтора-два и уехали».

В этот же день произошло еще одно событие, которое можно назвать историческим. Во всяком случае для советского хоккея. Впервые советский спортсмен, можно сказать, знамя отечественного спорта, чемпион мира и олимпийских игр, снялся в телевизионном рекламном ролике для бренда Gillette. Ситуация, прямо скажем не из разряда рядовых. И дело даже не в том, что это был наш ранний опыт в западной рекламной индустрии. Необычно было то, что на одну из ролей был выбран офицер Советской армии, выпускник военно-политической академии – Владислав Третьяк.

Популярность Третьяка в СССР на протяжении долгих лет была подкреплена его постоянным присутствием в медийном пространстве. В свое время эту тенденцию разглядели на Западе и поняли, что это тот спортсмен, который может быть интересен как со спортивной, так и с коммерческой точки зрения. Наш вратарь не скрывал своего желания попробовать свои силы в НХЛ, открыто об этом говорил и даже определился со «своей» командой – «Монреаль Канадиенс».

Во время заокеанского турне 1982-83 гг болельщики монреальского «Форума» нашему вратарю аплодировали стоя на протяжении нескольких минут, а корреспондент Рон Ройш напрямую спросил: «Хотели бы вы играть в НХЛ?» «Да, конечно, я хочу играть в НХЛ», - ответил Третьяк. «Если бы я мог выбрать команду, то обязательно выбрал бы «Монреаль». «Почему именно «Монреаль?», - поинтересовался Ройш. Третьяк, нисколько не смутившись заявил: «Я всю карьеру играю в ЦСКА, а это команда – победитель. В вашем хоккее именно «Монреаль» является той командой, которую по популярности и силе можно сравнить с ЦСКА».

Как бы отреагировали советские чиновники на подобного рода заявление, если бы оно прозвучало из уст какого-нибудь другого игрока нашей сборной, но Третьяку, вероятно, было можно. Почему? Смеем предположить, что это тема для отдельной публикации. В организации совместной рекламной акции принимал участие «Совинтерспорт», который по линии Спорткомитета СССР отправлял советских спортсменов на заработки за границу. Причем обдирая их при этом нещадно, но согласно законодательной базе.

Сниматься должен был Владислав Третьяк вместе с Уэйном Гретцки. И если все коммерческие нюансы, связанные со звездой НХЛ решались агентами, то сколько фирмачи заплатят Третьяку, было совершенно не ясно. Изначально была озвучена сумма – двенадцать тысяч долларов, которая в итоге поднялась до сорока одной тысячи. Крошечный ролик снимали несколько часов в небольшом павильоне. По задумке сценаристов хоккеисты стояли друг против друга в полной форме, словно играли по-настоящему, а потом оказывалось, что играют они в хоккей настольный. Зампред Спорткомитета однажды обмолвился, что Третьяк должен был получить ровно половину всей прописанной в контракте суммы, но сколько он получил на самом деле до сих пор остается загадкой.